Годы

В большом доме, где расположилась оперативная часть штаба, проживала семья из четырёх человек. Это были мать и трое её детей: взрослая дочь, сын и дочь младшего школьного возраста. Я разговорился с взрослой дочерью хозяйки, оказавшейся учительницей и комсомолкой. Мы пробеседовали с ней до поздней ночи. Мажан Камижева, так её звали, рассказала мне про быт и обычаи местных жителей, так не похожих на русские обычаи. И не только про обычаи кабардинцев и балкарцев, но и чеченцев, черкесов, ингушей, осетин и об их отношении к русским, к войне. Беседа длилась долго, заполночь, хотя я и не удерживал Мажан. Всё это время возле нас вертелся её брат.

— Почему он не спит. Ему давно пора спать? — не выдержал я.

— У нас такой обычай, — ответила Мажан, улыбнувшись, и тем самым сделав своё и так ассиметричное лицо, ещё более ассиметричным. — Нельзя оставлять девушку один на один с мужчиной. Я говорила маме, что у русских другие обычаи и ничего плохого не случиться, но мама не слушает меня.

Следующий день застал нас на пути к станице Кременчуг-Констакнтиновской. Дивизия получили задачу на оборону по реке Малка севернее и северо-западнее Крем. Константиновской, с командным пунктом в станице. Оборону заняли 12 августа на рубежах:

395-й гвардейский полк занял рубеж Куба — Старопавловка,

535-й гвардейский полк занял рубеж Караж — Павлоградский.

395-й гвардейский полк имел в узле сопротивления в Павловской 50 человек пехоты, станковый пулемёт, два ручных пулемёта, 4 противотанковых ружья и два 45 мм орудия. В узле сопротивления в Псыхурей всего 19 человек пехоты, одно 76 мм орудие и одно противотанковое ружьё. В узле сопротивления в Кубе наши силы составляли сто человек пехоты, два 45 мм орудия, два станковых пулемёта, три ручных пулемёта, 11 противотанковых ружей, два 76 мм орудия и тир 120 мм миномёта. Всё на реке Малка.

535 гвардейский стрелковый полк имел 78 активных штыков, 14 автоматов, два крупнокалиберных пулемёта, орудий и миномётов — 6, снарядов и мин почти не было. Данные взяты из боевой сводки.

Такое подробное перечисление сил и средств полков необходимо для того, чтобы оценить то, что произошло в последующем.

Немцы пока что не наступали на юг, то есть в сторону Нальчика. Они продолжали движения из Георгиевска в Прохладный.

В 10 часов 13 августа было до 50 вражеских автомашин с пехотой, три танка, пять танкеток, пять вездеходов с орудиями в станице Марьинской.

Несмотря на строгий приказ командующего армией, предписывающий всеми силами не допустить прорыва противника через реку Малка, выполнить эту задачу 270-ю активными штыками было явно нереально. Ну что могли сделать несколько сотен человек, там, где требовалась полнокровная дивизия, более десяти тысяч человек со всеми её артиллерийскими средствами? Я твёрдо был уверен, что генерал Козлов и сам не верил в реальность поставленной задачи, но… и с него требовали!

Уже с вечера стало ясно, что танки и мотопехота противника утром будут в Кременчуг-Константиновке. Здесь шла дорога на Нальчик. Потому что уже с вечера немцы смяли наши подразделения, оборонявшиеся на реке. Но вечером же были получены и приятные для командира дивизии Неверова известия. Отыскался отряд капитана Карпова, который в течение десяти суток шёл степными дорогами севернее основного пути движения немецких войск. Этот параллельный отступательный марш часто проходил в пределах видимости противника. Только после Георгиевска капитану Карпова удалось под покровом темноты свернуть на Нальчик.

О мытарствах гвардейцев-сибиряков мне рассказала Нина Пащенко, она прибыла в Кременчуг-Константиновскую гонцом от Карпова. Гвардии полковник Неверов, в связи с появлением даже такой небольшой группы бойцов Карпова был в хорошем настроении. И он спросил меня:

— Эта Пащенко, ваша «племянница»?

Я помялся, не понимая, к чему клонит комдив, однако ответил:

— Почти племянница.

— Ну, если так, зачислите её в батальон связи к майору Мельникову.

Только в Кременчуг-Константиновской я впервые увидел начальника штаба артиллерии дивизии. Это был, к взаимной радости, мой однокурсник, гвардии майор Чижевский, белобрысый подвижный весельчак. Чижевский, как и все наши однокурсники-артиллеристы, был не только грамотным артиллеристом, но и хорошо знал тактику пехоты. Кто кого видел, о ком слышал из «своих», этим воспоминаниям было посвящено полвечера. Хозяйка дома, куда меня разместил комендант, казачка, учительница, приготовила на диво вкусный обед. Даже с вином и творожными варениками со сметаной, которые я любил.

На обеде были майор Мельников с начальником разведки, которые расхваливали казачку, пока та не сказала:

— А вы не смейтесь! Вы мне, может быть, больше чем родственники. Мой муж, учитель, был на фронте. А теперь учится в Ташкенте в интендантской академии. Ну а поухаживать за служивыми, для казачки первое дело!

Ухаживала, не зная, что утром будет «под немцем».

Я уже знал, что к утру наше КП должно переместиться в поле. Но до двух часов ночи, до отъезда, комдив не тревожил меня, проявив неожиданный для военного времени такт, зная, что со мною Нина.