Годы гроз

Площадь Защитника располагалась в Первом квартале — самом богатом районе Кольца Вальдара. На улицах здесь не было попрошаек, патрульные встречались на каждом углу, а вдоль широких дорог проходили каналы для дождевой воды, а в переулках стояли даже специальные ящики для мусора. Высокие дома были украшены лепниной и фресками с изображениями разных пейзажей, святых или героев легенд. Ближе к центру квартала попадались настоящие дворцы, или плаццо, как иногда их называли по-кальдийски. В их просторных дворах журчали фонтаны, слуги подстригали кусты и подметали лужайки, а гвардейцы охраняли вход, неприязненно глядя на идущих мимо горожан.

Многие особняки были знакомы Коррину. Вот этот, из бежевого кирпича, принадлежит знатному торговцу лошадьми. В его табунах — лучшие груферы страны. А этот, с высоким громоотводом в виде молнии, принадлежит, как нетрудно догадаться, епископу Кольца.

Роскошные особняки вдруг показались Коррину какими-то ненастоящими. Идя среди толпы, он ощутил себя очень далеко от поместий и их владельцев. Хотя еще совсем недавно был вхож во многие из них, и когда-нибудь мечтал построить себе шикарное плаццо с тремя десятками комнат. Теперь эта мечта казалась ему глупой и бессмысленной.

Площадь Защитника представляла из себя огромный овал, вроде озера, куда вместо рек впадало несколько улиц. Ее окружали высокие дома с лавками на первом этаже — здесь располагались ювелирные мастерские, торговали лучшими тканью и оружием. В центре площади располагался помост, окруженный стражей. Пока не началось основное действо, на помосте выступали жонглеры, а их помощники в шапках с бубенцами бегали внизу и клянчили плату за зрелище.

Но чтобы ни происходило, главное внимание всегда приковывал Защитник — огромная статуя в северной части овала, посвященная Лодригу Вельду, человеку, который отстоял Кольцо Вальдара во время восстания лордов, прозванного Красным. Лодриг был простолюдином, и заслужил фамилию и прозвище Защитник Государства как раз за этот подвиг.

Статуя была высечена из гранита, чтобы символизировать несокрушимость Лодрига, однако щит, повернутый в сторону Синих врат — главной пристани Кольца — а также глаза и меч, наполовину вытащенный из ножен, блистали серебром. Коррин часто видел эту статую раньше, из окон Кроунгарда и даже стоя вплотную, но только сейчас у него захватило дух. Перед ним был человек из низов, который не побоялся встать на защиту столицы против озверевших феодалов. Коррин и все остальные из новоявленного Братства башни должны повторить его путь — из черни возвыситься до героев, известных всей Америи. Корр так вдохновился этими мыслями, что ему показалось, будто за спиной распахнулись крылья.

Стоило прийти сюда хотя бы ради этого.

Они не стали подходить близко к помосту, тем более, что это оказалось невозможно — толпа запрудила площадь от края до края. Коррин ощутил себя весьма неуютно. От гула толпы закладывало уши, кто-то постоянно норовил оттоптать ногу или двинуть локтем в бок. Корр повернулся к Защитнику, чтобы представить, как он возвращается в столицу победителем. Он въедет сюда на коне, и в серебряном щите появится его отражение. Он улыбнется и поедет к Солнечному мосту, чтобы войти во дворец, где…

— Вон они!

— Везут!

На площадь выехали две большие телеги, запряженные волами. На них стояли семь деревянных клеток, внутри которых сидели заключенные. Они покорно молчали. Интересно, что пообещал им король, если преступники согласились молча пойти на казнь? Только один из них плакал, спрятав лицо в руках.

— Их семь, — прошептал Аллерс. — Почему их семь?

Плачущий заключенный поднял лицо, и всем стало понятно.

— Это Пьерриг, — сказал Корр и повернулся к Йоэну. — Почему он там?

— Вы не знали? — буркнул хранитель. — После той ночи он стал слабоумным. Пускает слюни и мямлит, точно младенец. Незачем сохранять ему жизнь.

Гиральд покачал головой и сотворил святой знак. Ошеломленный Коррин посмотрел в сторону помоста, где осыпаемых ругательствами и плевками приговоренных доставали из клеток.

Он помнил, каким был Дюг Пьерриг. Суровым, грубым, с жутковатым из-за бельма взглядом. Помнится, Корр был даже не рад, что пришлось взять Дюга в компанию. Но теперь все представало в ином свете.

Пьерриг сражался за свою семью, за сестру, чью честь запятнало поражение Эрига. В отличии от Коррина, он пошел туда не ради богатства и славы. И теперь будет за это казнен.

Сестра. Сестрица!

Коррин вспомнил скулеж, который слышал из-за двери в тот день, когда пытался бежать. Это был Дюг. Даже сойдя с ума, он думал о своей сестре.

— Мрак побери, — буркнул Корр и опустил глаза.

Он и не думал, что зрелище окажется приятным. Но увидев Пьеррига, пожелал провалиться сквозь землю — да хоть бы обратно в темницу на несколько дней, лишь бы не видеть.

На помосте поставили плаху. Палач взял огромный топор и проверил остроту лезвия пальцем. Приговоренных поставили на колени, и вперед вышел глашатай: