Годы и дни Мадраса

Храм в Адьяре тоже принадлежит брахманам. Он построен недавно. К святилищу примыкает небольшой крытый павильон. У этого храма я оказалась новогодней ночью. Там шла праздничная пуджа. Около каменного изваяния Вишну в святилище «колдовал» жрец. Он с трудом сгибал жирную спину. Видимо, мешал толстый живот. Когда жрец обернулся, я узнала гуру Шастри. Два его помощника-брахмана разбивали перед Вишну кокосовые орехи. Под резкие звуки храмовой трубы и гулкие удары барабанов гуру сыпал на каменные плечи Вишну розовые лепестки. Потом двери ярко освещенного святилища закрылись и в храме наступил полумрак, который бывает в театральном зале после того, как опустят занавес. Три брахмана теперь общались с богами, и никто не знал, что происходит за этой закрытой дверью. Простые низкорожденные с благоговением ждали появления этих таинственных посредников. Неожиданно распахнулись двери святилища, пламя светильников заиграло на стоящих впереди людях, полуобнаженная фигура Шастри склонилась перед каменным богом, и зазвонили храмовые колокола. Звон поднимался к черному душному небу и плыл над узкими уличками Адьяра. Младший жрец вынес светильник, и десятки рук, ладонями вниз, потянулись к пламени. Двери закрылись, занавес упал, и новогоднее представление кончилось. Но рядом начиналось другое. Однако главными действующими лицами здесь были не брахманы.

На возвышении просторного, наспех сделанного помоста сидели два больших артиста Мадраса: Вишванатх — флейтист и Ранганатх — таблист и певец. Их мать, старая храмовая танцовщица, склонив седую голову, не отрываясь смотрела на сыновей. Многочисленные слушатели разместились прямо на полу, а вдоль стен в креслах восседали именитые, хорошо откормленные брахманы. Их надменные глаза равнодушно скользили по сидящим внизу людям и на какое-то мгновение задерживались на помосте с артистами. Дваждырожденные перебрасывались английскими фразами и лениво жевали бетель. Вишванатх поднес к губам простую бамбуковую флейту, и искристое серебро древней мелодии полилось в притихший зал. Флейтист исполнял один из старинных гимнов Вишну. Звуки то плавно текли, как спокойный лесной ручей, то разбивались, как волны моря, на тысячу трелей-брызг, то замирали где-то в отдалении и, жалуясь на что-то, вновь возвращались, полные силы и жизни. Старая танцовщица, отбивая ладонью такт, одобрительно кивала артисту. Но тот уже ничего не замечал. Серебряные струи звуков мягко подхватывались ритмами табла и растворялись в низком выразительном голосе певца. Звуки флейты росли, ширились и рвались туда, где сквозь небрежно крытую крышу пандала светились крупные яркие звезды. Музыка захватывала и околдовывала людей и заставляла отзываться на каждую ноту древнего странного гимна. Брахманы перестали жевать бетель и покачивали тяжелыми узлами волос в такт мелодии, сидевшие на полу застыли в неподвижных позах, и только старая танцовщица продолжала отбивать ритм ладонью.

Флейта последний раз скользнула по губам Вишванатха и, зажатая тонкими пальцами, опустилась. Последние ее отзвуки потонули в шуме аплодисментов и хвалебных криках. Вишвапатх улыбнулся и вытер пот со лба белоснежным платком. Старая танцовщица обвела зал выцветшими глазами, и горделивая улыбка скользнула по ее иссохшим губам. Пожилой брахман, поддерживая одной рукой дхоти, тяжело взобрался на помост и надел на музыкантов гирлянды из розовых лепестков. Те склонились в приветственном поклоне.

Постепенно гасли светильники, последние кокосовые орехи были разбиты в честь Вишну, брахманы вереницей потянулись к своим машинам. Оба артиста и их мать оказались у них на пути. Брахманская река осторожно обтекала старую танцовщицу и ее сыновей, но ни разу не вышла из берегов, чтобы коснуться кого-то из них. Лица артистов были усталы и печальны. Им отдали все полагающиеся в таких случаях почести, и теперь начиналась обычная жизнь, где брахман есть брахман, а сын храмовой танцовщицы только сын низкорожденной. Невидимая стена стояла между этими тремя и дородными посетителями храма. К артистам никто не подошел, они не услышали слов благодарности. И только гуру Шастри, стоя в группе брахманов, улыбнулся им лукавой и неверной улыбкой…

Когда в городе праздник

Праздники… Праздники индусские и мусульманские, праздники христианские и сикхские, праздники общеиндийские и южноиндийские, праздники тамильские и только мадрасские, храмовые праздники и праздники в честь местного божества. Они обрушиваются на город каскадом огней и иллюминации, ревом труб и стуком барабанов, всплесками фейерверков и взрывами хлопушек, красочными процессиями и звоном колоколов, буйством танцев и исступлением молитв.