Годы испытаний. Книга 3. Разгром

— Иди, Андреев, сосни часок, я сам со сводкой управлюсь. Меня сменишь, — он глядит на часы, — в три двадцать.

Андреев не заставляет себя упрашивать. Он тут же полез на топчан и накрылся шинелью. И пока Король перечитывает оперсводку, из-под шинели уже доносится мощный храп капитана.

— Чего тут восемь танков, три бронетранспортера? Зачем? Пиши, — обратился он к Чмыхало. — Отбили крупные силы немецкой пехоты и танков. По сводке Коломыченко, на его левом фланге было всего одно отделение и три противотанковых ружья. — Майор присел, шелестя бумагой. — Одно ПТР было разбито. Да, разбито. Значит. — Майор вдруг сник, уткнулся головой в стол и смолк. Чмыхало смотрел на него, раскуривая огромную козью ножку.

— Спит, — говорит он, обращаясь к оперативному дежурному. И, отложив цигарку, начал часто стучать на машинке. Дежурный с любопытством поглядывал на ефрейтора. А Король спал, спал по-детски беспечно, блаженно улыбаясь. Чмыхало — в прошлом сельский учитель. Человек он толковый, со смекалкой, аккуратный и честный. В штабе редко кто лучше знал обстановку в дивизии, разве сам Король. И тому он нередко подсказывал новости из армии. Чмыхало — не чиновник, он человек энергичный, интересующийся всем сам, а не перечитывающий готовые сводки и документы. С командирами он по-свойски, на «ты». Политработники ценят его. Он комсорг штаба. Тыловые работники побаиваются Чмыхало. С ними он строг. Видно, что он недолюбливал их.

Майор Король, очнувшись, вскочил и, протирая глаза, полусонным взглядом оглядел землянку.

— На чем мы остановились, Чмыхало? Майор отчаянно зевал. — Где сводка?

Ефрейтор продолжал раскуривать козью ножку, будто его ничего не касалось.

— Какая сводка, товарищ майор?

— Ну та, что я тебе диктовал.

— Она у Бурунова. Андреев подписал.

— Да ты что? — Майор Король сжал кулаки. — Ты что, ошалел? Я же не читал ее и не подписывал.

— Потребовали срочно. Адъютанта прислал. Ну я решил дописать. Не хотелось вас будить.

Майор Король сердито и недоуменно глядел на ефрейтора. Этот немой поединок прервал звонок.

— Вас, товарищ майор, — подал трубку связист.

— Слушаю, товарищ полковник! Да-да. Ясно. — Майор положил трубку и улыбнулся. — Подписал комдив сводку. Молодец! Ты не сердись, Чмыхало! Я беспокоился, вдруг что упустишь.

— Чего меня благодарить. Обязанность. Отдыхайте, товарищ майор!

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

В штаб 6-й армии Паулюса во второй половине дня 19 ноября пришло сообщение из штаба группы о том, что русские утром перешли в наступление с плацдармов правого берега Дона. Паулюс стоял у карты с оперативной обстановкой и внимательно рассматривал положение войск группы и его армии. «Как же расценивать эти действия советских войск?» Сведения о передвижениях армий противника с севера к Дону, о его танковых колоннах отмечались в некоторых разведывательных сводках, приходивших из штаба группы армии. Но в беседах с Вейхсом, в частных разговорах о положении немецких войск и группы армий «Б» он никогда не придавал серьезного значения этим данным, считая все-эти передвижения не более как тактическими маневрами врага.

Паулюсу запомнился случай, когда Вейхс по этому поводу как-то сказал ему с иронией, перефразируя известную русскую пословицу: «Потеряв голову (половину России, ее важные экономические и политические центры), пусть не плачут по волосам (остаткам своих территорий, которые наверняка не в силах уже русских спасти)».

Паулюс разделял взгляды своего начальника. События и факты упрямо подтверждали все это как неопровержимую истину.

«Конечно, — думал он, — советское командование, чтобы поддержать свой пошатнувшийся престиж в проигранном сражении у Волги, в неудачах на Кавказе в летнюю кампанию тысяча девятьсот сорок второго года, пошло на такую отчаянную авантюру, как контрудар с донских плацдармов. Но кто-кто, а они-то хорошо знают, что нет сейчас у русских ни техники, ни войск. Да и обстановка не в их пользу. Но тем хуже для них. За это они жестоко поплатятся, не добившись даже каких-либо тактических успехов. Они думают отвлечь мою армию от Сталинграда. Ничего из этого не выйдет. Оборона наших союзников — третьей румынской и восьмой итальянской армий, как утверждает Вейхс, надежна. Она может задержать их до того, как моя армия покончит с остатками шестьдесят второй армии в Сталинграде и другими ее соседями у Волги. Если взять худший вариант и допустить, что они прорвут оборону на Дону в каком-то одном месте, то у Вейхса найдется достаточно резервов локализовать этот прорыв. Я не сниму ни одного солдата, ни одного танка и не позволю перебрасывать их из Сталинграда, если даже на этом будет настаивать Вейхс. У меня есть для этого все основания. Фюрер мне доверяет. Он меня всегда поддержит.

Паулюс вызвал первого адъютанта, полковника Адама, и приказал принести ему обед. Позвонил начальнику штаба Шмидту и отдал распоряжение подготовить к восемнадцати часам очередную разведсводку в штаб группы армии.