Годы. Мили. Судьбы

Морозы стояли суровые –20–25 °С и ниже. Некоторые подводники отморозили уши. В Канаде мы получили шерстяное белье. Для верхней вахты выдали куртки с капюшонами (канадки) и брюки с подкладкой из искусственного меха. Канадки промокали и пропускали воду, но хорошо сушились на электрических грелках, не коробились при высокой температуре. Очень нам понравились меховые боты, которые надевали на сапоги. К сожалению, они были обрезаны как короткие галоши. В штормовую погоду в них беспрепятственно заливалась вода, превращая боты в меховые ведра. Неприятно было стоять морозной зимой во время шторма на мостике в ботах, наполненных ледяной морской водой.

Первой из Галифакса вышла С-51 и направилась на Северный флот в Полярный. Из Галифакса С-54 и С-55 вышли 25 декабря 1942 года накануне Рождества. Провожавшие канадцы желали нам и всем русским успеха, поздравляли с веселым Рождеством и Новым годом: «Merry Christmas and Нappy New Year». Рождество получилось действительно «веселым». Северо-восточный ветер силой до 9–10 баллов развел громадную волну. Лодка зарывалась в воду до ограждения мостика. Временами вода поднималась до комингса входного рубочного люка диаметром 800 мм, затем водопадом обрушивалась в центральный пост. Она обильно поступала в корпус лодки через шахту подачи воздуха дизелям. Шахту пришлось закрыть, поэтому рубочный люк, который был выше всего над уровнем моря, держали открытым. Работающим дизелям требовался кислород.

Сначала волной сорвало закрепленную на палубе сходню, потом один за другим все люки на палубе, предназначенные для доступа к клапанам вентиляции цистерн, к брашпилю, рулевым приводам и другим устройствам под палубой легкого корпуса. Погружаться под воду запрещалось по условиям перехода. Если бы можно было изменить курс или уменьшить скорость, лодка легче всплывала бы на встречную волну. Сделать этого было нельзя. Каждой лодке для перехода назначили квадрат 50 ×100 миль, который перемещался по предписанному маршруту с согласованной с союзниками скоростью. Внутри этого квадрата можно было перемещаться вправо и влево на 25 миль и вперед-назад на 50 миль от расчетного центра (по карте), но выходить из этой подвижной клетки запрещалось. За ее пределами любая цель считалась противником и подлежала преследованию и уничтожению силами союзников. Через полчаса после заступления на верхнюю вахту одежда промокала насквозь, уберечься было невозможно. Оставалось стойко ждать, когда тебя сменят. После вахты можно переодеться в сухую одежду и согреться около отсечной электрической грелки или под одеялом, засунув под него включенную переноску (переносную лампу). Старшина радистов доложил, что слышал передачу немецкого радио на русском языке о том, что в октябре 1942 года шесть советских подводных лодок вышли из Владивостока. Две из них уже потоплены. Четыре вышли из Галифакса, но и они будут уничтожены. Преимуществом немецких лодок было то, что они могли погружаться и передвигаться под водой. Нам это запрещалось. Увидеть перископ или след торпеды среди тысячи белых гребней разбушевавшегося океана – безнадежное дело.

Новый 1943 год встретили в бушующем океане. Семеро суток свирепствовал штор-мовой ветер, семь суток тыкались «мордой» во встречную волну и все же дошли до западного берега Шотландии.

Встреча с английским кораблем назначена у мыса Бичи-хэд (Шотландия). Подошли к нему 10 января 1943 года около 11 часов.

Ветер и волны под берегом были слабее. С корабля прожектором запросили сигнал опознавания. Наш выносной прожектор оказался залитым водой и не работал. Исправ-ность его своевременно не проверил штурманский электрик матрос Вашкевич, любимец команды и секретарь комсомольской организации. Подняли самый большой флаг на мачте и продолжали двигаться вперед, надеясь на русское «авось» и благоразумие анг-личан. Сблизились кабельтовых на пять. Английский корабль развернулся и пошел вперед, указывая путь в залив Ферт-оф-Форт (Firth of Forth), на восточном берегу Шотландии. В течение оставшегося дня и ночи обогнули остров с севера и утром подошли к порту Розайт (Rosyth), расположенному на противоположной стороне залива, напротив столицы Шотландии Эдинбурга.

Из воспоминаний матроса А. Стребыкина: