Годы огневые

Книги, розданные сейчас делегатам Мирной конференции, интересны не только для дипломатов. С ними полезно ознакомиться каждому культурному человеку. При более широком распространении они помогли бы общественности всех стран правильно ориентироваться в злободневной проблеме Юлийской Крайны.

1946 г.

ПЛОДЫ ПРОСВЕЩЕНИЯ Из путевых заметок о Юлийской Крайне

Дж. Хупер, представитель Военного управления в одном из живописных сел Юлийской Крайны был разбужен писарем в весьма неурочный час, когда даже само солнце не поднялось еще над синими вершинами гор и только птахи осторожно попискивали в благоуханных ветвях цветущих магнолий.

Будучи настоящим военным человеком, Хупер мгновенно появился в канцелярии в полной походной форме, выражая этим свою готовность ко всяким неожиданностям. Но здесь его ждали только деревенские старики и старухи с детскими учебниками в руках. Несмотря на испытания войны, Хупер сохранил природный английский юмор. Он осведомился у почтенных посетителей: «Не принимают ли они канцелярию Военного управления за воскресную школу?» Никто не улыбнулся этой тонкой шутке. Словенские крестьяне подходили к столу и, молча положив на него детский учебник, уходили из канцелярии.

Хупер остался один за баррикадой из букварей: после некоторых размышлений он принял решение расследовать причину таинственной демонстрации. Хупер приказал писарю пригласить представителя власти, но не той, которую назначил он, Хупер, а той, которой он, Хупер, не признавал. И когда пришел член Народно–освободительного комитета, Хупер задал, без всяких околичностей, вопрос: «Что все это значит?» Он знал — это люди прямые и серьезные и не любят, когда с ними ведут цела лисьими тропами.

Член комитета объяснил:

— Родители не хотят, чтобы дети учились по этим учебникам.

— Ну, а мне какое дело? — возмутился Хупер.

— Эти учебники издало Военное управление.

— Бросьте врать! — сказал Хупер.

— Сегодня вы будете обыскивать наши школы и конфисковывать буквари, которые не были изданы Военным управлением.

— Знаете, — вежливо сказал Хупер, — я могу вас расстрелять за оскорбление английского офицера.

— В Набрежине военный комендант уже закончил эту операцию. Вы, наверное, не просмотрели еще утреннюю почту с приказами?

— Ну, а почему я должен конфисковывать буквари? — беспокойно поглядывая на жестяной поднос с пакетами, спросил Хупер.

— В этих букварях есть картинка, на которой изображен партизан и на его пилотке звезда.

— Ну и что?

— Знаете, — сказал член комитета, — вы храбрый парень, я уважаю вас за те ордена, которые вы заработали, сражаясь с фашистами. Кажется, вам пришлось действовать совместно с нашими партизанами, и тогда вам, наверное, нравились звезды на их пилотках, а теперь они не нравятся вашему начальству. Вам остается одно: скажите писарю, чтобы он доставал большой мешок, и отправляйтесь в школу. Зачем терять время…

В этот день я прибыл в злополучное словенское село и, к чести Хупера надо сказать, застал офицера больным, лежащим в постели.

Для того чтобы история с букварями была всесторонне ясной, мы вынуждены ввести читателя в педагогические дебри Военного управления Юлийской Крайны зоны «А».

Господин Сречка Барага, директор высшей гимназии в Триесте, служит советником у подполковника Симонити, главного руководителя Военного управления по делам просвещения народов Юлийской Крайны.

Сречка Барага имеет за плечами богатейший опыт также и в сотрудничестве с немецкими оккупационными властями. Но с немцами он работал более активно. Барага но только доносил на антифашистов, он лично пытал заключенных. Правда, в пытках он применял школьные пособия (все–таки педагог, ничего не поделаешь!). Так, например, добиваясь признания у партизана Матеужа Хити, он намотал его усы па карандаш и вырвал их с кожей. За соучастие в убийстве югославских учителей, профессоров и ученых–антифашистов решением народного суда Сречка Барага признан военным преступником и приговорен к смерти.

Но, пользуясь выражением английской газеты «Манчестер гардиан», «этот добродушный старичок» сейчас добросовестно отдает весь свой жизненный опыт Военному управлению. Не знаю только, зачем умиленному журналисту из «Манчестер гардиан» понадобилось называть сорокапятилетнего Барагу «старичком». Из почтительности, что ли?!

Недавно Сречка Барага и подполковник Симонити посетили югославскую школу в предместье Триеста. Видимо, весна повлияла — захотели они послушать пение. Ребята, движимые лучшими намерениями, начали громко и весело петь партизанскую песню.

В одно мгновение пение было прекращено, учительница этой школы Валерия Гловач — тут же уволена.

Хотелось нам думать, что в подборе руководящих кадров народного просвещения Барага — единственная «ошибка» Военного управления, но, увы, это не так!

Позвольте, преодолевая отвращение, представить вам триестских «просветителей».

Костко Домииико, член фашистской партии с 1919 года, награжден орденом за «фашистские заслуги».

Тревизани Ренато, член фашистской партии с 1925 г., депутат фашистского парламента.