Годы риса и соли

– Ещё как! Славные братья-суфии набиваются в залы своего славного братства в поисках приятного времяпрепровождения, в то время как медресе пустеют, и ханы не выделяют им денег, и вот результат: в 1020 году мы с вами спорим об идеях древних франгейцев, не имея ни малейшего представления, почему что-то происходит так, а не иначе. Мы ничего не знаем! Ничего!

– Мы начнём с малого, – предложил Иванг.

– Мы не можем начать с малого! Всё связано воедино!

– Тогда мы обособим одну совокупность явлений, которые сможем наблюдать и контролировать, после чего изучим каждое из них, и постараемся постичь их природу. А дальше будем отталкиваться от результатов. Вот, например, это падение – самое элементарное действие. Если мы сможем постичь движение, мы сможем изучить и его проявление в других вещах.

Калид задумался. Он наконец остановился, перестав сбрасывать вещи с устройства.

– Пойдёмте со мной, – сказал Иванг. – Я покажу вам одну вещь, которая вызывает у меня любопытство.

Они последовали за ним в мастерскую с большими плавильными печами.

– Посмотрите, как вы сегодня добиваетесь таких раскалённых температур. Ваша водопроводная система приводит меха в движение быстрее, чем самая большая толпа рабочих, и огонь, соответственно, разгорается намного жарче. Но Аристотель полагает, что огонь заключён в древесине и высвобождается нагреванием. Допустим, но почему огонь горит жарче тогда, когда получает больше воздуха? Почему ветром так разгоняет лесные пожары? Значит ли это, что огню необходим воздух? Можем ли мы это выяснить наверняка? Если мы построим камеру, из которой меха будут выкачивать воздух, а не наоборот, станет ли от этого огонь гореть меньше?

– Выкачать воздух из камеры? – переспросил Калид.

– Да. Установить клапан, который выпускает воздух, но не пропускает обратно. Откачать весь имеющийся воздух и не позволять новому набраться в камеру.

– Интересно! Но что останется в камере?

Иванг пожал плечами.

– Понятия не имею. Пустота? Может, сгусток изначальной пустоты? Об этом нужно спросить лам или ваших суфиев. Или Аристотеля. Или сделай камеру стеклянной и загляни внутрь.

– Так и сделаю, – согласился Калид.

– А движение изучить легче всего, – добавил Иванг. – Здесь можно бесконечно экспериментировать. Можно засечь скорость притяжения вещей к Земле. Можно пронаблюдать, одинакова ли она в горах и в долинах. Вещи при падении набирают скорость – видимо, и это тоже можно измерить. Вероятно, даже свет можно измерить. Во всяком случае, углы преломления – величина постоянная, их я уже замерял.

Калид согласно кивал головой.

– Первым делом обратить действие мехов, чтобы опустошить камеру. Но нет, конечно, там не может образоваться истинной пустоты. Небытие невозможно в этом мире. Скорее всего, в камере что-то останется, что-то более разреженное, чем обычный воздух.

– И снова Аристотель, – вставил Иванг. – «Природа не терпит пустоты». Но что, если это не так? Не попробуем – не узнаем.

Калид кивнул. Если бы у него было две руки, он бы уже потирал их друг о друга.

Втроём они направились к водопроводу. Канал приносил с реки мощный поток воды, мокро блестя в утреннем свете. Вода вращала колесо мельницы, приводя в движение оси с тяжёлыми молотками и кувалдами и наконец сменяющие друг друга меха, которые разогревали печи. Здесь было шумно от плеска воды, ударов по камню, рёва огня, опалённого воздуха; все стихии неистовствовали в трансмутации, причиняя боль ушам и оставляя в воздухе запах гари. Калид некоторое время просто стоял, наблюдая за водопроводом. Это была его гордость: именно он сумел соединить все ремёсла в этой огромной сочленённой машине, которая оказалась намного мощнее, чем люди и лошади. Бахрам решил, что они стали самыми могущественными людьми во всей мировой истории благодаря находчивости Калида, но Калид только отмахнулся от него. Он просто хотел понять, как оно работало.

Вместе с остальными он вернулся в мастерскую.

– Нам понадобится стеклодув, а также мои кожевники и металлурги, – постановил Калид. – Клапан, о котором ты говоришь, наверное, можно изготовить из овечьих кишок.

– Думаю, нужно что-то прочнее, – сказал Иванг. – Какая-то металлическая заслонка, вставленная в кожаную прокладку откачиванием воздуха.

– Да.

Бутылка без джинна