Годы в Белом доме. Том 2

⁹ Что осложняло дела даже еще больше, так это то, что Никсон, казалось, реагирует также на сообщения, направленные за день до этого, имеющие отношение к совершенно иной проблеме. Он, как представлялось, считал, что я был настроен ехать в Ханой, что не подтверждается никакими записями. И он цитирует в своих мемуарах в качестве доказательства (РН. С. 699) телеграмму от 21 октября, имеющую отношение к совершенно другой ситуации.

Утром 21 октября, когда южновьетнамская команда передала нам свои 23 правки в соглашение, мы столкнулись с вопросом, где и как поднять их перед северными вьетнамцами. Для того чтобы Ханой не обратился к общественности, я предложил использовать мой визит как средство для отсрочки заключения соглашения на время после выборов. Это сообщение прибыло в Вашингтон ночью, и, таким образом, его не учитывали, по крайней мере, 12 часов. (Ссылка на мою телеграмму в РН. С. 699 взята из еще более ранней телеграммы, которую я направил, когда у меня сложилось впечатление о том, что Сайгон примет документ при условии получения возможности внести некоторые правки.) К тому времени Нгуен Ван Тхиеу отменил встречу, запланированную на конец того дня, и подверг Банкера унижениям, которые уже были описаны. При таких обстоятельствах я отозвал свою первоначальную рекомендацию. До получения какого-либо ответа на мое первое сообщение я телеграфировал Хэйгу: «Я сделаю все от меня зависящее, чтобы не допустить взрыва здесь. В любом случае я не понимаю, что Нгуен Ван Тхиеу должен был получить из всего этого. Я найду какой-нибудь предлог, чтобы отменить поездку в Ханой». По каким-то причинам эта вторая телеграмма не была учтена и не получила ответа. Но первая с предложением поездки в Ханой стала предметом пылких обменов мнениями, тем более вызывающих негодование, потому что эти обмены тем временем перестали вообще иметь какое-то значение.