Голая королева

Катя была немного озабочена информацией о пропаже подруги, но не удивлена и не взволнована, отметил про себя Алексей. Похоже, ничего особенно драматического во всем этом она не находила – по крайней мере, версия о похищении ей даже не пришла в голову. На вопросы Киса она откликнулась весьма охотно, наслаждаясь любопытными взглядами коллег, двух пожилых женщин, которые то и дело проныривали мимо них, стараясь услышать хоть обрывки из разговора. Под звуки ее назидательного голоса Кису представилось, что он перелистывает пахнущий пылью дидактический роман, снятый с полки провин­циальной библиотеки…

…Окончив школу, почти все знакомые девочки разъехались из городка кто куда – работать, учиться или замуж. Катя и Аля, две близкие подружки, остались. Катя никогда не стремилась учиться, она и школу закончила с трудом, а для замужества она, по ее собственному выражению, «пока не нашла достойного». Аля тоже «не нашла достойного», но учиться собиралась. Только никак не могла решить где. Но она и не торопилась: поступив в школу в шесть лет, Аля закончила ее в шестнадцать и считала, что у нее есть в запасе время, чтобы хорошенько подумать и не ошибиться в выборе. Пока что она начала изучать информатику на местных курсах – решила, что ей это непременно пригодится в будущем.

…Первое пыльное, жаркое, скучное лето их «взрос­лой» жизни подруги провели в городе. Дядя Алю не баловал, никогда не возил ее куда-нибудь к морю или хотя бы в деревню, он сам вел довольно аскетический образ жизни и Алю заставлял. Все думали, что это оттого, что он бедный, а оказалось, что он просто жадный: после его смерти у Али осталось небольшое наследство. Не бог весть что, конечно, но стало понятно, что на эти деньги он мог бы Алю получше одевать и хоть иногда развлекать… Правда, после школы, уже незадолго до своей смерти, он вдруг понял, что Аля – девушка, а не ребенок, и стал иногда покупать ей довольно красивые вещи… Не самые дорогие, конечно, но хоть что-то! А то ходила она как замарашка… Впрочем, Аля, если вы ее еще не видели, – очень миловидная и, несмотря на ее простенькие вещички, всегда обращала на себя внимание. Если не с первого взгляда, то уж со второго точно…

И уже знакомая Алексею зависть отчетливо зазвучала в этом месте повествования, отчего Кис в очередной раз подивился нерациональности, с которой люди охотно растрачивают время и душевные силы впустую. Нет бы потратить время с толком на себя – собственной внешностью подзаняться, волосы, скажем, причесать, а то и подкрасить, прыщи вывести, фигуру привести в порядок! А там, глядишь, и «достойный» появится, и собственная судьба примет очертания, достойные наименования «счастливой»…

…Единственным развлечением, продолжала Катя, которое дядя навязывал Але, были походы. Он долгое время работал пионервожатым и страсть к жизни в палатке сохранил до конца своих дней. Аля терпеть не могла эти походы: ради чего, спрашивается, идти километры лесом, затем спать в неудобной палатке на жесткой земле, измазанной от ушей до пяток антикомарином, и всю ночь слушать кровожадный звон москитов над головой, когда дома есть чистое белье, мягкая постель и душ? Впрочем, если подумать, то дядя, может, был не такой уж и жадный: просто у него был вкус к походной, простой жизни. Как в пионерлагере: минимум удобств, максимум дисциплины. Он ей внушал, что она, дочь геологов, должна уметь жить по-спартански… Ну и вот эти походы были единственным развлечением за все лето. Если, конечно, не считать за развлечение обработку грибов и ягод, которые они притаскивали килограммами из таких походов… Да еще и травы: зверобой, брусничный лист, прочая растительность. Всем этим Аля была вынуждена заниматься, ее дядя считал, что это и есть правильный, разумный и натуральный образ жизни. А Аля их ненавидела – и грибы, и травы, и варенья из ягод, но должна была варить, сушить, солить, мариновать… И Аля сильно захандрила тем летом. Стала страшно жалеть, что не решилась поступать куда-нибудь, а теперь уж что, поздно…

– Все это я вам рассказываю, чтобы вы лучше поняли, почему Аля уехала с Марго, – пояснила Катя.

Кис, который уже с трудом подавлял зевоту, оживился:

– Что за Марго? Кто такая?

– Погодите, – назидательно остановила его Ка­тя, – я еще не закончила. Про то, как Аля захандрила…

…С осени Аля пошла работать в библиотеку, в которую уже за два месяца до нее устроилась Катя. И только и мечтала, чтобы год поскорей закончился, чтобы можно было уехать поступать – куда угодно, только подальше от дяди, от «города детства»… Катя пыталась ее вразумить: «Зачем тебе уезжать отсюда, ты в этом городе родилась, и здесь могила твоих родителей! – убеждала она Алю. – Ехать в незнакомый город, одной там жить, без друзей, без родственников! А тут и я, и твой дядя, все-таки родная душа!»

– Но, как я понял, они с дядей не были близки?

Катя пожала плечами:

– Он был одинокий холостяк, никогда не имевший семьи…

– Алина жила с дядей с тех пор, как погибли ее родители?