Golden Age (СИ)

Когда он узнал о том, что его товарищ – никто иной как серебряный король Нарнии, то поверил сразу. Мигом вспомнились все спорные моменты, все заминки, что сейчас стали очень уж подозрительными. Угрюмость, резкость, странная позиция – все детали встали на свои места, и головоломка сложилась. Неясно было одно: как целый отряд сумел проглядеть Эдмунда Справедливого и впустил его в свои ряды? Каспа безумно радовался, что никто не задался вопросом, как вообще нарниец затесался среди Тельмар. Благородная помощь раненому в заставе одобрения бы не нашла. У других новость вызвала досаду, у кого – злость и ярость. Доверенный лорда и вовсе рвал и метал. Полностью обкраденный коварным конюхом, он был вынужден скакать в столицу на худой кляче. Уж что-что, а чувство юмора у Эдмунда Справедливого было специфическое. Каспа же испытал облегчение, ибо новый друг в его глазах переставал быть предателем. Помнится, когда Каспа встретил Эдмунда и Питера на выходе из лагеря, то выкрикнул, как товарищ мог предать свой народ. Это не укладывалось у него в голове. Тот ответил весьма коротко:

- Своему я верен, - и кулаком положил неуместной беседе конец. Было больно, но радостно: не убил. Мог убить и не убил! Почему? Каспа не знал, да и времени подумать не было. Он мчался из ближайшего города в столицу в сопровождении воинов, коих было приказано привести в крепость. Туда собирали все силы, призывали всех мужчин и юношей, способных держать оружие. Мобилизация была масштабной и отдавала паникой. Никто не предполагал, что судьба выдаст такой сюрприз и ветер резко задует в другую сторону. Тельмаринам предстояло выдержать удар невероятной силы, ибо государь Нарнии ни за что не простит своего пленения и спросит за все, что пришлось вынести ему и его народу. Слухи о том, как велика приближающаяся армия, приводили в дрожь. Каспа понятия не имел, на что они надеются. Защитников крепости едва насчитывалось четыре сотни, нарнийцев было больше тысячи. Однако лорд и его приближенные собирались принять бой. Казалось, они чего-то ждали. Древних богов в полном обмундировании? Иной подмоги, способной переломить ход битвы, Каспа не мог вообразить, но был готов биться до самого конца.

Единственное вызывало его возмущение и непонимание. Не предпринималось никаких попыток защитить окрестные селения, которые нарнийцы захватывали с легкостью. Как же мирное население, что делать жителям, не способным оборонять себя от гнева государя?! Этим же вопросом мучились и другие солдаты, однако попытки самодеятельности жестоко карались. Все вооруженные силы стягивались в крепость, и растрачивать их на бои за незначимые точки лорд не собирался. Среди простых воинов назревал разброд, начались волнения. Они обострились, когда на подходе к столице зазвучал нарнийский рог. Мелодичный, в то же время грозный напев вознесся к небесам, словно поставив точку в приготовлениях, что вдруг потеряли всякий смысл. Каспа в тот момент находился в крепости. Ему хватило половины минуты, чтобы взлететь на стену и услышать, как город охватывает паника. Воины быстро возвращались за надежные стены и поднимали мост, бросая улицы на разграбление врага. Совестливые люди подняли шум, требуя, чтобы мирных жителей укрыли в крепости, но беспорядки быстро замяли. Разве так подогревают желание биться за своих господ? Каспу охватила злость. Что эта беготня на стенах, построения лучников и приготовления к штурму, если у обороняющихся нет желания драться? Какой смысл воевать во имя того, кому жизни народа безразличны? Впрочем, мысли так и остались мыслями. Парень занял свое место на стене, во втором ряду, сжимая лук и думая, что жить им всем осталось совсем немного. От львиной ярости их не спасет ни ров вокруг крепости, ни чудесная подмога, о которой не говорят, но о которой молятся.

Снова запел рог, теперь совсем близко. Нарнийцы выстраивались ровными рядами по ту сторону рва, но штурмовать крепость явно не спешили. Каспа пошептался с впереди стоящим, и тот легко уступил ему место смертника в первом ряду. Теперь было хорошо видно, как поблескивают в вечерних сумерках щиты фавнов, как сверкает золото на алом фоне и как скалится лев с развевающихся знамен. Воины раступились, пропуская вперед трех всадников – двух мужчин в рыцарских доспехах и одну женщину, от красоты которой захватывало дух. Правда, приблизиться к ней, вооруженной луком, было бы неудачной затеей. На седле ее коня Каспа углядел знакомый рог и прикусил язык. Так то была реликвия королевы Сьюзен?! Да уж, немудрено, что государю удалось сбежать от таких тупиц.