Golden Age (СИ)

В томительном ожидании никто и не заметил, как миновала ночь и небо начало розоветь. Нарнийцы начали потихоньку готовиться к штурму. Воины начищали оружие, командиры облачались в боевые доспехи. Сьюзен, решившая участвовать в битве до конца, проверяла тетиву, пересчитывала стрелы – делала все, что угодно, только бы не смотреть на краешек солнца, показавшийся из-за горизонта. И когда золотое светило выглянуло наполовину, окрасив небеса в яркий багрянец, раздалось пение рога.

- Это не наш рог! – выдохнул Эдмунд, бросаясь наружу. Питер неохотно последовал за ним. Ему, в тяжелых доспехах, было неудобно бегать, да и не по чину это. Он не увидел, как закрылись ворота крепости, но вышедших из нее тельмаринов застал. Было их около двух сотен, не так уж много. Лидером выступал какой-то молодой паренек, изрядно нервничающий и оттого тарахтящий без умолку. При виде младшего короля тельмарин вздрогнул и неуверенно улыбнулся. Появление государя оказало эффект противоположный. Воины занервничали, парень же шумно сглотнул, затем выступил вперед и поклонился.

- Верховный король Питер. - Питер медленно кивнул, все больше убеждаясь, что вожак ему знаком. Повисла неловкая пауза. Паренек явно не знал, что еще сказать. Вся его решительность ушла на то, чтобы повести за собой людей. Государь не стал его более мучить и велел препроводить воинов к жителям столицы. Их жизни более ничего не будет угрожать, ибо слова короля – закон.

Эдмунд явно воспрял духом. За те минуты, что оставались до истечения срока, он успел и с тельмаринами словом перемолвиться, и обратно прибежать. От него Питер и узнал, что беспорядки внутри крепости начались сразу. Сколь ни пыталось командование их подавить, не вышло. Безразличие к простому люду, нежелание лорда жертвовать собой ради народа сложились воедино. По словам Каспы, изначально собралось с десяток солдат. Другие присоединились к утру, когда стало ясно, что обещанного подкрепления не будет и помощь не придет. На вопрос, как же они доверились Питеру, их не терпящему, парень скромно ответил, что залогом была его жизнь. Уж его-то, одного из пленителей, государь казнил бы первым – и тем не менее, он не побоялся положиться на данное слово. Вот за Каспой и потянулись остальные… Верховный король усмехнулся и комментировать это не стал. Им предстоял штурм крепости, и оборону противника нельзя недооценивать.

Взошедшее солнце осветило ровные ряды нарнийцев. Питер тщательно проследил, чтобы оно полностью вышло на небосклон, и кивнул Сьюзен, что стояла во главе лучников. Королева глубоко вздохнула, собираясь с мужеством, и поднесла рог к губам. От его протяжного, могучего и благородного напева по коже бежали мурашки и к горлу подступал комок.

Штурм крепости начался точно в срок.

***

Давно уже стих звон клинков, скрещивающихся в разгар боя. Разве что в самых глубоких ущельях Западных гор еще звучало эхо, да и оно по истечении трех дней ослабело и обратилось в еле слышный шепот. Пыль, поднятая конскими копытами на скалистых равнинах, осела на землю, и звонкие подковы более не стучали по торчащим из почвы камням. Лишь дороге, уходящей в горы, еще предстояло встретиться с всадниками и проводить их в путь на родину. Они были уже готовы – осталось только попрощаться.

Каспа с восхищением смотрел на золотую королеву Нарнии. Вблизи она выглядела еще красивее, чем со стен крепости, но, надо признаться, более живой и не такой грозной, какой предстала в битве. Земель Тельмар редко достигали слухи, однако теперь никто не посмел бы считать Сьюзен Великодушную кисейной барышней, не покидающей белокаменного дворца на востоке. Честь говорить с нарнийскими правителями досталась именно Каспе. Другие Тельмар их обходили стороной и побаивались. Впрочем, было за что. Крепость пала, не выстояв и получаса. Лорд и его жалкое войско было сметено и разбито – эта страница в истории рода Тельмар перевернулась и обнажила новый, чистый разворот. Какими событиями его заполнить, решать только им.

Король Питер предпочитал держаться в стороне от тельмаринов. Ясно было, что его неприязнь так и не исчезла. Слишком глубоки были душевные раны от пленения и первого поражения за довольно долгий срок. Государь сделал все по чести и слово свое сдержал – никто из покинувших крепость не подвергся гонениям. Каспа был свидетелем его мужества и силы, когда пленник еще не сбежал из-под надзора. Теперь умение прислушиваться к другим и не препятствовать им, угождая собственному упрямству, вызывало у тельмарина искреннее восхищение. И страх. Конечно, присутствовал легкий страх, ведь в этот раз Тельмар повезло и большая часть их жизни не оказалась затронута войной. Что будет потом, если вдруг отношения с Нарнией испортятся? Они вновь будут также беззащитны? Нет. Каспа ловил себя на желании, чтобы Тельмар достигли такого величия, что смогут держаться наравне как с Нарнией, так и с другими странами. Ради этого стоило и жизнь свою потратить!