Golden Age (СИ)

Король Эдмунд в отличие от брата не выказывал ни неприязни, ни особой ненависти. В битве он играл важную, но не самую ключевую роль – встал с тыльной стороны крепости, дабы лорд не смог сбежать. Это было дальновидно и изрядно помогло Питеру, ворвавшемуся внутрь с воинами, настичь обидчика. Однако когда шум битвы стих, младший правитель то и дело смотрел на восток, словно что-то тянуло его туда. Он явно хотел вернуться поскорей домой и даже сейчас, пока Сьюзен разговаривала с Каспой, нервно накручивал поводья на пальцы. Королева, заметив его нетерпение, вздохнула. Она еще многое хотела бы обсудить с тем, кому народ Тельмар доверял, но раз так, пора прощаться.

- Обещанное мной прибудет примерно через неделю, - сказала Сьюзен, забираясь в седло. Каспа кивнул, все еще смущенный такой щедростью. По воле королевы Нарнии было приказано привести ростки культур, не столь капризных и требовательных к условиям. Их на жесткой почве возделывать куда проще, и призрак голода отступит. Проявленная доброта заставляла чувствовать себя неловко. Все же тельмарины причинили нарнийцам столько зла… Сьюзен едва заметно улыбнулась и добавила: - Помощь никогда не стыдно попросить, коли в ней нуждаешься.

- Благодарю от имени всего нашего народа. Ни мы, ни наши потомки вовеки не забудем Вашей доброты, - искренне ответил Каспа. Государь задумчиво кивнул и развернул коня. Младшие брат с сестрой последовали его примеру и скрылись в глубинах Западных гор, навсегда покинув земли Тельмар, что принесли и горечь разлуки, и радость от воссоединения и победы. Теперь их путь лежал обратно в Нарнию, страну, по которой тоска возрастала с каждым днем, где даже листья на деревьях, трава – и те были родными, знакомыми. После пустынных равнин зеленое лесное царство радовало глаз. Чудилось, словно сама природа приветствует заблудших на чужбине путников, ласково касаясь щеки ветвью. Тишину и свист ветра сменили журчание ручьев и далекий смех дриад, резвящихся с подругами-наядами. Сама душа отдыхала на родине, и совсем не хотелось торопиться. По крайней мере, Сьюзен наслаждалась неспешной ездой всем сердцем. Питер, конечно, хотел как можно скорее увидеть Арханну и Франческу, но ритмичные движения коня и звуки леса успокаивали, умиротворяли душу, что еще терзалась сомнениями. Правильно ли он поступил, пощадив Тельмар? Позволив им встать на иной путь? Кто знает. В любом случае, Верховный король был рад, что брат с сестрой отговорили его от полной расправы над противником. Тогда бы семьи, свидетелем воссоединения которых он стал, навсегда бы распались под гнетом смерти и не узнали бы того счастья, что предстояло ему самому.

Эдмунд же не стал медлить и минуты. Стоило всадникам войти в Западный лес, его владения, как младший король ударил коня по бокам и улетел вперед быстрее ветра. Сьюзен не успела его ни окликнуть, ни пожелать удачи, так быстро он умчался. Короткое отсутствие изрядно затянулось. Понятно его желание поскорее вернуться, а ей торопиться пока неохота! Довольно королева неслась по реке жизни, преследуя Тельмар. Нынешняя неспешность и спокойствие приносили ни с чем не сравнимое наслаждение. Болтая о мелочах с Питером, Сьюзен клятвенно пообещала себе: больше никаких приключений! Хватит с нее битв и сражений, довольно. Под сенью деревьев, на которых щебетали птицы, это прозвучало как нельзя кстати.

Также неспешно правители добрались до Кэр-Параваля. Какой же восторг вызвали сияющие в голубых небесах шпили! В скитаниях Сьюзен провела не больше полумесяца, а кажется, что прошел минимум год. Никогда прежде резные, тонкой работы ворота, распахнувшиеся без скрипа, без скрежета, не вызывали щемящей душу нежности. И когда как королева любила сам дворец, государя тянуло к тем, кто выбежал на парадный двор, пища от восторга и радости.

- Папа! – высыпавшие встречать короля слуги едва не попадали с крыльца, так яро к отцу рвалась Франческа. Белокурые волосы растрепались, и лучи солнца окрашивали их в золото. Питер спрыгнул на землю, и заживающая рана на бедре дала о себе знать, но и тени не пробежало по его лицу. Он словно не заметил этого, подхватывая на руки дочь, которая своим восторженным писком могла оглушить и великана. По крайней мере, слов подоспевшей Арханны Питер так и не расслышал, да и не нужно то было. Для воссоединения хватило лишь влажных глаз жены, словно говорящих, через какое мучительное ожидание они прошли, и ее сверкающей улыбки, твердящей, что все позади. И Питер поверил, что теперь-то да. Все точно позади.