Golden Age (СИ)

Птицу с ответом Кара едва выпустила из рук. Пальцы никак не хотели разжаться и дать пернатому гонцу свободу. Скрепя сердце королева сделала это и смирилась с тем, что Эдмунд снова покинет ее. Покинет, чтобы позже вернуться. С того же момента начались сборы в Тархистан. К ним подошли максимально серьезно. Кроме себя младший король избрал в спутники Сьюзен мистера Тумнуса. Первый министр Нарнии своей мудростью мог выручить их из возможной беды. Также велели собираться и лорду Перидану. Его решительность и отвага также может пригодиться. Как только пришел ответ от Лума, Корину сообщили, что он остается в Кэр-Паравале, ибо еще слишком юн и импульсивен. Принц едва не взвыл от такой несправедливости, упрашивал и угрожал побегом. Лишь когда ему сказали, что то была шутка, он убедился в своей поспешности и изрядно присмирел. Долго его послушание длиться не могло.

На причале нарнийцев встретил никто иной, как Онур. Загорелый молодой мужчина встретил младшего короля крепкими объятьями.

- Сколько лет, сколько зим! – восклицал Эдмунд, радуясь старому другу и соратнику. – Ты не иначе чем капитан теперь?

- Король Питер и королева Люси оказали мне такую честь, - ответил Онур с почтительным поклоном. Сьюзен рассеянно кивнула ему и тут же отвернулась, не замечая, как бывалый моряк покрывается легким румянцем. Отважный борец со стихией, прошедший немало бурь, рядом с прекрасной правительницей он чувствовал себя застенчивым мальчишкой, каким впервые очутился в белокаменном замке на прибрежных скалах. Увы, королева не обращала на него внимания, прощаясь с сестрой и принимая пожелания удачи.

Нарнийская делегация направилась в Ташбаан.

Комментарий к Глава 23

С нетерпением жду ваших комментариев, дорогие читатели!

========== Глава 24 ==========

- Ваше Величество, не желаете чего-нибудь? – сочувственно спросил мистер Тумнус. Он всюду сопровождал нарнийскую королеву. Ни жара, ни зной не были ему преградой, хотя столь резкие перемены климата старый фавн переносил тяжело. То и дело он промокал лоб носовым платочком и отдувался.

Сьюзен отрицательно покачала головой. Жара тоже давалась ей непросто. В нагретом нещадным солнцем воздухе витал аромат множества благовоний, для тархистанцев незаметный. У нарнийцев от него путались мысли, ведь они привыкли к свежим прозрачным ветрам. Местная удушливая неподвижность угнетала. Негромко звучала музыка, прежде необычная и удивительная, теперь режущая королеве слух. Когда настроение плохое, все воспринимается в штыки.

Терпение королевы было на исходе. Ей как никогда раньше захотелось глотнуть свежего воздуха и вырваться из этого теплого, чуждого ей мира. Рабыни, танцами услаждающие взоры вельмож, расступились, пропуская ее. Сьюзен надменно выпрямилась. В Нарнии не было подобных развлечений. Познакомившись с ними ближе, королева ничуть об этом не жалела. Ей не требовалось полупрозрачных одеяний, чтобы пленять своей красой. Этим чужестранка и выделялась из толпы, а стать и гордая осанка и вовсе демонстрировали, что никому с ней не сравниться. Наверное, потому Рабадаш и проследил за почетной гостьей пристальным взглядом черных глаз. По правилам следовало кивнуть, в благодарность за роскошную трапезу. Сьюзен не стала этого делать.

В покоях, отведенным нарнийцам, дышалось не в пример легче. Тишина ласкала слух, от тяжелых благовоний не першило в горле. Королева распорядилась хотя бы здесь создать условия, приближенные к нарнийским, ибо нигде более в Ташбаане не могла она отдохнуть. В кои-то веки рядом никого не было, кроме мистера Тумнуса. Сьюзен попросила оставить ее одну и вышла на веранду. Сухой ветер родом из пустынь обжег блестящие глаза, палящие солнечные лучи заискрились на слезах, что дрожали на длинных ресницах. Только наедине с собой Сьюзен могла выпустить мучившие ее боль и разочарование наружу.

Мир, в котором она оказалась, был ей чужд. Нарния вошла в кровь и плоть, став со своей правительницей единым целым. Тем труднее было принять чужой уклад и традиции, кои гостям практически навязывали. Когда в Кэр-Параваль приезжали иностранные гости, Сьюзен всегда старалась учесть их привычки. Никто из тархистанцев не собирался этого делать и быть столь же тактичным и внимательным. Ей словно говорили: в Тархистане придется жить по тархистанским правилам! Послаблений не давали. Сьюзен это оскорбляло: кто она? Безродная служанка или же королева могущественной державы? К ее пристрастиям должно выказывать хотя бы уважение. Нарисованные фантазией картины не имели ничего общего с реальностью. Конечно, было глупо надеяться, что две противоположные культуры будут существовать мирно и дружно. Сьюзен была убеждена, что в любом случае можно договориться и решить вопрос компромиссом. Получилось же с Тельмар! Здесь ее уверенность в том начала колебаться, ибо желания одной стороны недостаточно.