Golden Age (СИ)

Ноги сами привели ее в коридор, по которому они совсем недавно бежали, ища убежище от злобной смотрительницы. Девочка то и дело оглядывалась: не хватало на нее наткнуться. Еще издалека она услышала странный шум, в котором признала звуки борьбы. Сьюзен ахнула и побежала как можно скорее. Ее худшие догадки подтвердились. В комнате со шкафом шла ожесточенная драка, точнее, ее жалкое подобие. Эдмунд с рычанием пытался врезать брату что есть сил. Питер, куда выше и крепче, без особых усилий удерживал его кулак и смотрел с явным непониманием. Сьюзен застыла на пороге, придерживая дверь. Слова укора так и не слетели с губ, стоило ей заметить на глазах Эдмунда слезы. О чем безмолвно спорили братья, отчего в карих глазах впервые за долгие годы светилась зависть, а в голубых - внезапное осознание и сочувствие? Сьюзен не понимала и охнула, когда ее грубо оттолкнули с дороги. Эдмунд не церемонился и выскочил из комнаты, стоило этой странной зрительной связи распасться, а спору - завершиться. Девочка посмотрела на Питера. Тот выглядел виноватым, оттого несчастным, однако объяснять ничего не стал. Сьюзен, смирившаяся с колющей обидой давным-давно, спрашивать не стала.

Эдмунд летел, не разбирая дороги. Загрохотали доспехи, в которые он врезался на бегу, - плевать! Оглушительно хлопнула дверь за спиной – ну и черт с ней! Слезы, предательские слезы, которых младший король Нарнии не лил сколько лет подряд, застилали взор. Они душили, не давали останавливаться. Меньше всего Эдмунд хотел, чтобы его увидели пускающим сопли, но было слишком больно и обидно. Потому он бежал, куда глаза глядят, пока не споткнулся на очередной лестнице. Это добило, снесло последние барьеры. Так и сев на ступенях, мальчишка обнял колени и, уткнувшись в них лицом, глухо зарыдал.

Это все Питер. Чертов Питер, да будет он проклят, который из-за своего горя не видит тоски родных. Люси нуждается в нем, в его ласке и заботе – а он только о себе и думает. Неужели непонятно, что он не откроется и им не вернуться назад?! Или Питер не понимает, что он оставил семью в Нарнии и теперь бросает еще и здесь? Но не это вызывало внутри жгучую тоску. Питер хотя бы помнил, кого покинул в Кэр-Паравале. Его память нисколько не пострадала при переходе из мира в мир и сохранила лица Арханны и детей. Государь сколько угодно мог считать это проклятьем, лишившим его покоя и сна. Для Эдмунда это было высшим из даров, что могли преподнести небеса, ибо его воспоминания были окутаны туманом.

С каждым днем картины прошлого становились все более неясными. Он помнил море, пенистые волны и вкус бриза на губах – но никого из своей команды, даже лучшего друга, с которым столько путешествовал. После кануло в небытие и его имя, которое Эдмунд силился вспомнить, но попросту не мог. Безвозвратно ушел и Рабадаш, даже его мальчик был бы рад увидеть вновь, настолько велико было его отчаяние. Когда он выпал из шкафа, все это было свежо в памяти. После оно начало забываться, как интересный сон. Чуть отвлечешься – и с ужасом понимаешь, что помнишь меньше. Эдмунд бессовестно стащил меч из ценной коллекции оружия и понял, что не может его даже поднять. Руки слишком слабые, тело не помнит движений, будто и не сражался он в грандиозных битвах, не вел армии в священный бой с именем Аслана на устах. Словно и не был он младшим королем Нарнии и все это реально было сном. Глупым волшебным сном…

Нет. Эдмунд встал, позорно шмыгая носом и вытирая слезы рукавом пижамы. Босые ноги обжег прохладный деревянный паркет. Мальчик поплелся обратно в спальню. Вечно сидеть тут, на лестнице, глупо, и не потому что он боится миссис Макриди. На нее Эдмунду было плевать. Это не могло быть сном, ибо никакой сон не поселит в сердце сверлящую, сжигающую изнутри тоску. Она была всегда рядом, душераздирающая, сводящая с ума. Непонятная, и это убивало больше всего. Эдмунд не знал, что ее вызывает. Он словно забыл что-то очень важное, игравшее в его жизни значимую роль. Пропажа этого рвет на части, не дает дышать. Внутри все ноет, будто кусок его самого вырезали наживую и оставили зияющую дыру кровоточащей. Питер наверняка испытывал то же самое. Вся разница между ними заключалась в простой истине. Государь был счастлив хотя бы потому, что помнил тех, по ком тоскует. Младшему королю не досталось и этого. Все, что ему отвела судьба, - это видение. Повторяющееся каждый раз видение, высасывающее силы и твердящее: все, что они пережили, было правдой.

Питер ждал его в спальне. Конечно, он не лег спать, чувствуя себя виноватым. Его совесть всегда легко было пробудить, да вот только извинения Эдмунду не были нужны. Что они изменят? Он только кивнул в ответ и буркнул, что хочет спать. Верховный король не стал спорить. В такие моменты не стоит брата доставать, иначе недалеко до новой ссоры. Погас свет, и вокруг мальчиков сомкнулась тьма. Эдмунд тяжело вздохнул, натягивая одеяло. Вернутся ли они когда-нибудь в Нарнию? Люси верила в это. Он боялся поверить в обратное.