Golden Age (СИ)

А ведь поначалу Эдмунд был не в состоянии испытать это головокружительное чувство. Он даже не мог покинуть каюты, не осчастливив палубу завтраком, проглоченным с таким трудом. Недолгий путь до Гальмы, длившийся немногим больше суток, показался ему вечностью, за которую он едва не умер от морской болезни. Перед глазами все плыло, к горлу подступала тошнота, стоило встать с кровати и попытаться выйти наружу. Отвратительное самочувствие наслаивалось на нарастающую тревогу, и спустя пару часов после отплытия Эдмунд уже проклинал всех, кто был связан с затеей отправиться на Одинокие острова. Мастеров, что построили Рассвет, деревья, что дали свои бревна для его создания, самого себя за то, что связался с Тархистаном, и свое упрямство и желание доводить дело до конца. Даже Питера за то, что не остановил, а поддержал! Разве что Аслана король не посмел обвинять до кучи, ибо побоялся навлечь на себя гнев Великого Льва, но другим пришлось туго. Мальчику было так тошно и мерзко, что казалось, он так и встретит свой конец в каюте, неспособный даже воды выпить без того, чтобы не извергнуть ее наружу в приступе тошноты. Как сказали привычные к качке нарнийцы, ему достались все прелести морской болезни. Ни одной Эдмунд не упустил! Он бы от души поблагодарил команду за такое сочувствие, но слова не лезли в горло так же, как и еда.

Так что остановка в Гальме была продиктована не только политической, но и жизненно-важной необходимостью. Эдмунд старался не думать, как выглядел, сойдя с корабля на сушу. Моряки честно признались, что за сутки плавания король успел обзавестись нездоровой бледностью, кругами под глазами и заплетающимися ногами. Последнее мальчика особенно раздражало. Хотя качка кончилась, он не был способен пройтись по прямой – банальная же задача, но какая сложная, черт побери! Так что опасения о том, что производимое им впечатление было не самым лучшим, были вполне оправданы. Однако в Гальме в порту оказались понимающие люди, которые и сами проходили через подобное. Морской болезни не подвергались редкие везунчики, так что мальчика никто не поднял на смех, что принесло ему невероятное облегчение.

Герцог Гальмы был очень приветлив и добр. Он так и рассыпался в комплиментах, стелясь перед королем соседней крупной державы. Казалось, сладкоречивый мужчина готов пойти на все, чтобы и впредь сохранить с Нарнией хорошие отношения. Это было очень разумно с его стороны – маленький островок против огромной страны равно что птенец против молодого льва. Он ничего не сможет сделать против сильного хищника и потому предпочитал не хлопать крылышками, чтобы не привлекать его внимания. Похожего поведения от Нарнии и пытался добиться Тархистан. Только вот южный тигр не учел, что соперник – не крохотный котенок и уже отрастил небольшие, но острые когти и клыки. Полосатый зверь временно отступил. Эдмунд не сомневался, что в скором времени им еще придется столкнуться с Тархистаном и его властителями. И был готов держать удар.

Ведь наверняка младший король будет и дальше вести переговоры с посланниками Тисрока. Не зря именно он отправился на Одинокие острова – было приложено столько усилий для их отстаивания, что это стало уже делом принципа для Эдмунда Справедливого. Инициатива была выдвинута лично им, о чем мальчик пожалел в первые сутки плавания, но в правильности ее не было сомнений. Он заварил эту кашу – ему ее и расхлебывать. Только после детального разговора с Питером было решено, что заодно младший король посетит и независимые острова, чтобы установить с ними дружественные связи и наладить контакты в Восточном море. Гальма и Теребинтия – эти державы пополнили список остановок. Эдмунд диву давался: почему ему выпала участь поддерживать мирные отношения с соседними странами, когда гораздо лучше у него получалось ругаться и заводить врагов? Это было бы намного проще… Ответ был прост. Мальчик чувствовал, где лучше подластиться, а где – проявить характер и жесткость. Этот талант вкупе с наблюдательностью и изворотливостью не оставили более подходящей кандидатуры на эту роль миротворца и дипломата. И не то чтобы короля это не устраивало.

Возвращаясь на Рассвет в порту Гальмы, мальчик не мог побороть комка в горле. Подниматься на палубу, где его так мутило и крутило, не было особого желания. Но его ждали далекие нарнийские острова. Нужно же кому-нибудь развеять их тоскливое одиночество и установить там дисциплину и порядок? Так что Эдмунд постарался принять свои мучения как должно… И с удивлением он понял, что со временем тошнота ослабевает. Путь до цели, который был гораздо дольше, чем до Гальмы, дался с меньшим трудом. Король уже был в состоянии покидать каюту дальше, чем на несколько шагов, и даже мог полюбоваться раскинувшимся вокруг морем, покрытым пенистыми барашками.