Golden Age (СИ)

Питер обернулся. При виде сестры лицо его разгладилось, утратило тень неудовольствия и гнева, которые он испытывал все чаще из-за нахальства Тархистана. Ему уже надоело повторять Тисроку одно и то же, однако Рабадаш-старший взял государя Нарнии в жесткие тиски и намеревался прогнуть под себя, не развязывая войны. И хотя ответные послания Верховного короля были учтивы, но тверды, сам он постепенно терял терпение и, если бы не разумная Сьюзен, наверное, взорвался бы, проявил бы неуместную резкость. Королева же придерживалась точки зрения, что не следует полыхать при таком противнике под боком. Следует поддерживать диалог изо всех сил, чтобы не развязать войну, к которой Нарния была по-прежнему не готова. Эдмунд умудрился припугнуть Тархистан, но это не сделало страну, находившуюся в изоляции целый век, сильнее. Восстановление военной мощи и жизни мирного населения стоили громадных сумм, из-за чего эти процессы протекали медленно. За почти полгода обстановка не слишком поменялась, и это следовало брать в расчет при выстраивании отношений с Тархистаном.

- Да, опять то же самое, - в ответ на молчаливый вопрос Сьюзен Питер бросил свиток на стол и покачал головой. – Тисрок взял нас в длительную осаду. И если он думает, что ею добьется своего, то ошибается.

- Я бы не стала… – начала девочка, но брат потер виски и поморщился.

- Давай не будем об этом, - попросил он, и Сьюзен не стала возражать. – Что-то случилось? Ты выглядишь встревоженной.

- Меня беспокоит Эдмунд, - сказала королева, присаживаясь на кровать и невольно вспоминая те радостные мгновения, что предшествовали отплытию младшего брата. Как же давно это было, еще осенью! С тех пор многое во дворце переменилось. – Он сам не свой после возвращения. Ходит точно в воду опущенный, огрызается скорее устало, чем зло, загружает себя работой сверх меры… Ты знаешь что-нибудь об этом?

- Может, тебе лучше у Эдмунда и спросить? – вздохнул Питер. От Сьюзен не укрылась некоторая нервозность, с которой он задал этот вопрос, скрещенные на груди руки и напряженность позы. Она была достаточно наблюдательна – стрелку такой навык просто необходим, но пока не стала акцентировать на этом внимание.

- Я говорила с ним, но он не хочет отвечать! Только язвит и злится, - возмущенно ответила королева.

- Ты ждала от него чего-то иного? Это же Эдмунд, - государь покачал головой. Сьюзен показалось, что он не горит желанием беседовать на эту тему и жаждет как можно скорее закончить разговор. Это можно было бы списать на равнодушие, но девочка отлично знала Питера и видела, как он переживает за своих родных. Он просто не мог быть безразличен к судьбе Эда, а значит, дело было в чем-то другом! Девочка пристально вгляделась в лицо Верховного короля, вроде бы и невозмутимое, но все же неестественно спокойное, словно он старался скрыть свои истинные чувства. Питер никогда не умел врать, и хотя политика научила его владеть собой, этим искусством честный подросток так и не овладел. Он предпочитал отмолчаться или уйти от ответа, нежели солгать.

- Ты что-то знаешь, верно? – произнесла Сьюзен. Ее уверенность в этом крепла с каждой минутой, хотя брат и поджал губы. Он не соглашался, но и не отрицал, а значит, она была права! Обида и возмущение наполнили душу королевы. Почему от нее все скрывают?! Ладно Эд, он вечно все при себе держит, но Питер! От него она такого не ожидала. – Знаешь, Питер, я же вижу. Знаешь, в чем тут дело, но не хочешь мне говорить!

- Это не мое желание. Эдмунд просил никому не рассказывать, - ответил тот, нахмурившись. Верховный король явно видел обиду и непонимание сестрой такой несправедливости. Он боролся с собой, и пока обещание, данное брату, побеждало раскаяние от того, что ему приходится так расстраивать девочку. Сьюзен же кивнула и процедила:

- Ясно. Давайте, секретничайте дальше! Я ведь такой злой враг, что мне и рассказать ни о чем нельзя. Буду нотацией надоедать, верно? Так зачем на нее нарываться, лучше вообще ничего не говорить…

- Сью, перестань. Не начинай.

- Что не начинать, Питер? – воскликнула девочка, оскорбленная до глубины души оказанным ей недоверием. – Я понимаю, Люси не говорить, она маленькая еще. Но я! Почему вы так мне не доверяете, не ставите в известность? Что за тайны и секреты, которыми нельзя со мной поделиться? Я ведь тоже переживаю!

- Хорошо, - сдался Питер. Он немного побледнел, понимая, что нарушает данное слово. Сьюзен же не испытывала никакой вины за то, что так на него надавила. Она имеет полное право знать, что происходит! – Я расскажу, но только если ничем меня не выдашь. Идет?