Голем прячется в тенях

ВОРЖИШЕК (радостно). Пане Родион! Как же я счастлив вас видеть! (голос постепенно затихает) Я бы сейчас Деве Марии и всем небесным ангелам так не обрадовался…

МАРМЕЛАДОВ(поверх затихающего голоса). Он потянулся к ветке, коснулся кончиками пальцев, ухватился, но рука соскользнула, обрывая зеленые листья. Я нагнул деревце еще сильнее. На сей раз Томашу удалось вцепиться покрепче, он издал ликующий крик, подтянулся на вершок, другой, третий…

Хруст ломающегося дерева.

Он слишком сильно сжал кулак. Хрупкая древесина переломилась пополам. Ветка распрямилась с глумливым свистом, я не сумел удержать ее и повалился навзничь.

ВОРЖИШЕК (испуганно). Пане Родион! Не бросайте меня!

МАРМЕЛАДОВ (рассказывает). Томаш провалился еще глубже, по плечи. Судя по всему, юноша был обречен, но я снова повис на ветвях орешника. И тут из темноты раздался властный голос.

КУЧЕРА (сердито). Не смейте спасать эту падаль! Вы были правы, пане Мармеладов. Томаш убил обеих девочек. Приговор за это один – смерть. Так зачем нам вытаскивать его из ямы? Чтобы через неделю его повесили?

ВОРЖИШЕК (кричит). Пусть повесят! Пусть… Лишь бы не так. Умоляю, пане Доминик, дайте мне эту неделю… Сжальтесь…

КУЧЕРА(сердито). А ты сжалился, когда умоляла Эльжбета? Ты сжалился над Мартиной? Нет, ты душил их, ты упивался…

ВОРЖИШЕК (в истерике). Все так, да! Все так! Я не заслуживаю прощения. Но хотя бы пристрелите меня, пане Доминик! Размозжите голову камнем. Убейте меня быстро! Не дайте утонуть в этой проклятой глине!

МАРМЕЛАДОВ (сгибая ветку). Хватайтесь, Томаш!

КУЧЕРА (гневно). Нет! Я не позволю вам спасти этого мерзавца.

МАРМЕЛАДОВ (рассказывает). Пане Доминик отшвырнул меня, как котенка. Я и представить не мог, что этот худосочный старик настолько силен! От удара о твердую землю у меня перехватило дыхание, а в глазах на мгновение потемнело. Ах, нет, это по другой причине. Следователь наступил на опрокинутый фонарь, раздавил треснувшее стекло и затоптал испуганный огонек.

КУЧЕРА (уже дружелюбнее). Простите, пане Родион. Надеюсь, вы не сильно ушиблись? Давайте, я помогу вам встать.

МАРМЕЛАДОВ (вставая и отряхиваясь). Справлюсь без посторонней помощи.

КУЧЕРА (дружелюбно). Да разве мы посторонние? О нет, мы очень похожи. Оба служим не закону, а порядку. В его идеальном понимании… Когда каждому воздается по заслугам и грехам его, это и есть порядок.

МАРМЕЛАДОВ (с усмешкой). Вы верите в это?

КУЧЕРА (кивает). Безоговорочно.

МАРМЕЛАДОВ (с усмешкой). И не откажетесь от своих слов?

КУЧЕРА (качает головой). Никогда. До самой смерти буду твердить, что это – высшая справедливость.

МАРМЕЛАДОВ (с вызовом). Я ничуть не удивлен. Именно так и должен рассуждать Голем.

КУЧЕРА (настороженно). Вы сказали – Голем?

МАРМЕЛАДОВ (резко меняя тему). Пане Доминик, когда мы встретились в пивной, на вас были другие сапоги. Вы переобулись.

КУЧЕРА (еще более настороженно). Переобулся, ну, так что ж такого? Я просто не хотел замарать сапоги здешней грязью.

МАРМЕЛАДОВ (спокойно). То есть вы обошли все глиняные болота в стоптанных сапогах, изгваздали их от подошвы до самого верха, но в Коломанову падь приехали в щегольских, начищенных до блеска. Какой же в том резон? (После небольшой паузы) Молчите? А я скажу. Вы боялись выдать свою тайну. Боялись, что на здешней глине с позапрошлой ночи остались следы ваших старых сапог.

КУЧЕРА (обескураженно). Ловко вывели… Значит, по сапогам догадались?

МАРМЕЛАДОВ (с ноткой презрения). Гораздо раньше. Вы ведь с самого начала утверждали, что Голем не мог убить Эльжбету. Во всем остальном сомневались, раздумывали, а тут сразу: запишите в протокол – нет и все! Но кто может быть уверенным в этом? Только сам Голем. Разумеется, вы знали, что не навещали Эльжбету, и от досады, что кто-то пытается присвоить ваш метод, проговорились.

ВОРЖИШЕК (изумленно). Пане Доминик… Так это вы убивали всех этих… Полсотни человек! Русского графа и остальных…

МАРМЕЛАДОВ (не слушая). Вы примерили на себя все роли – обвинителя, судьи и палача. А хронику убийств Голема собирали из гордыни и тщеславия. Вам нравилось быть вершителем судеб. Неуловимым. Неотвратимым…

КУЧЕРА (с усмешкой). Гордыня и тщеславие? Пусть так. Но весь вопрос в том, как их употребить. Если без эгоизма, да на пользу людям, то…