Голем прячется в тенях

КУЧЕРА (вспыхивая). Видели бы вы, с каким надменным лицом он выслушивал приговор! Он знал, что его оправдают. Он купил судью!

МАРМЕЛАДОВ (жестко). Он знал, что его оправдают потому, что был невиновен. Поймите, пане Доминик, то, что человек богат и надменен, не делает его убийцей. А вы покарали и его, и супругу.

ВОРЖИШЕК (кричит из ямы). Трое! Трое, а может и больше. Да ты чудовище, похлеще меня! Помоги мне выбраться, старикан, и мы закопаем здесь этого русского умника, которого ты так ненавидишь! Никто не узнает о наших преступлениях. Я буду молчать о твоих, а ты – о моих

КУЧЕРА (не слушая его). Нет… Нет! Я не мог так ошибиться. Трое безвинных?! Не верю. А даже если и так, вы ведь согласны, что остальные получили по заслугам, и этот русский граф, и развратник из приюта, и другие чудовища. Суд оправдал их, потому что деньги и положение….

МАРМЕЛАДОВ (жестко). Давайте начистоту, пане Доминик. Суд оправдал их потому, что вы не нашли неоспоримых доказательств вины. Молва, слухи, оговоры – вот и все, чем наполнены те пухлые папки в вашем кабинете. А всего-то надо было делать свою работу на совесть, тогда бы и Голем не понадобился… Можете убить меня прямо сейчас, как опасного свидетеля, способного разоблачить вашу тайну. Но пока мне рот не забили глиной, я буду утверждать, что вы предали Прагу, которую клялись беречь и защищать.

КУЧЕРА (обескураженно). Все, что вы говорите… Это… Это…

ВОРЖИШЕК (кричит). Русский, вытащи меня. Я покаюсь в убийствах. Меня посадят на тридцать лет, я отсижу. Но я не хочу умирать вот так! Вытащи меня! Я помогу тебе скрутить этого старого бздуна. Ты ведь не отпустишь его? Столкни его, сбрось ко мне. Я утяну эту падаль на дно. Если я подохну, то и он не достоин жить. Убийца!

КУЧЕРА (раздраженно). Замолчи, Томаш!

ВОРЖИШЕК (кричит). Разве справедливо, что я подохну за двух девчонок, а ты будешь жить… Убийца! Ты погубил троих, слышишь? Ты не Голем, ты просто кусок дерьма!

КУЧЕРА (в гневе). Замолчи!!! Это ты виноват! Сегодня ночью ты мог бы стать наследником моего великого замысла. Ночным королем Праги. Но ты все осквернил, похотливый деревенский болван! Замолчи, или я заткну твою поганую пасть!

ВОРЖИШЕК (глумливо хохочет). Заткнешь мою пасть? Да у тебя руки коротки!

КУЧЕРА (повторяет в исступлении). Замолчи! Замолчи! Замолчи-и-и-и!!!

Бросается в яму, подминая своим телом ВОРЖИШЕКА. Глумливый смех превращается в бульканье и постепенно угасает.

Сцена четвертая

Большой зал пражской ратуши. Шепот собравшихся, шорох одежд и бумаг.

ГОЛОС ПРАГИ (официально). Не могу не заметить, пане Родион. Эти показания существенно отличаются от того, что вы поведали бургомистру Праги, начальнику полиции и прочим заинтересованным лицам…

МАРМЕЛАДОВ (спокойно). Для них пришлось сочинить легенду – нелепую, но именно поэтому и достоверную. Я живописал, как пане Доменик Кучера и его помощник отважно сражались с глиняным чудовищем, восставшим из болота, а потом погибли, но спасли любимый город. Сказочка пришлась всем по вкусу. Бургомистр не сдержал слез, а начальник полиции провозгласил тост «За великих сынов великой Праги!», благородно простив Томашу то, что он приехал из Голешовице.

ГОЛОС ПРАГИ (чуть насмешливо). Почему же вы не осмелились поведать истину?

МАРМЕЛАДОВ (спокойно). Знаете, чем страшные сказки отличаются от потешек и прибауток? В них обязательно есть мораль. Простая, но оттого не менее жуткая. Не твори зла, иначе однажды тебя поглотит еще большее зло. Это и есть истина. А все эти подробности… Вы и вправду считаете, что нужно было рассказать о том, как «великий сын Праги», одержимый безумной идеей, десять лет убивал людей. О том, как он нырнул в бездонную яму, головой вперед, чтобы утопить в глинистом болоте чудовище, взращенное своими руками. О том, как я сидел на кочке посреди Коломановой пади, дожидаясь рассвета, поскольку потайной фонарь погас посреди болота, а я не рискнул блуждать в темноте. Как нашел оставленную под деревьями полицейскую коляску и целовал коней, гладил их влажные от росы гривы. Как свернул на дороге не туда и добирался до Праги лишних три часа… Не беспокойтесь, правды я не расскажу никому. Довольно с вас и сказочки.

ГОЛОС ПРАГИ (официально). Благодарю вас, господа присяжные заседатели. Вы можете идти. Сегодня обойдемся без приговора. А вас, пане Родион, я хочу спросить еще об одном… Князь Салтыков. Он, хоть и прожил в Праге порядочно, в историю с Големом не поверил бы, верно?