Голландская могила

Желающие попасть сюда проходили конкурс. Счастливчики, которым этим летом повезло патрулировать территории вокруг Ню-Олесунна, были давними друзьями и специально попросились на эту работу вместе. Они даже родились и выросли в одной деревне в долине Остердален. Однако этим сходство между ними и ограничивалось. Турбьёрн Стурлиен был высоким, тёмноволосым и кареглазым. Он часто улыбался и был просто невероятно хорош собой. Устоять перед ним не могла ещё ни одна женщина.

– Причём речь идёт обо всех поголовно – от четырнадцатилеток до девяностолетних старух, – с завистью говорил его приятель. Однако Кнуту Фьелю было известно о таких чертах характера Турбьёрна, о которых больше почти никто не знал. Случались в жизни Турбьёрна ночи, когда тот согласен был променять всё своё очарование на несколько часов крепкого сна. Давно, ещё в детстве, друзья пережили событие, о котором вслух старались не упоминать.

Полевые инспекторы жили в старом домике, выстроенном ещё в шахтёрские времена. Две комнаты из трёх использовались как спальни, а самая большая выполняла функции кабинета и гостиной. Сейчас в гостиной были свалены оборудование, комбинезоны, гидрокостюмы и костюмы для дайвинга (дайвингом занимался Турбьёрн), провиант, палатки, спальные мешки и всё прочее, что могло потребоваться во время патрулирования северных необитаемых территорий Шпицбергена.

Когда вечером внезапно зазвонил телефон, приятели подумали, что сейчас их пригласят в Ню-Олесунн на небольшую вечеринку, которых в летнее время устраивалось множество. Быстро посоветовавшись, они решили, что откажутся: на следующий день их ждал долгий путь на север. Но когда Кнут снял трубку, оттуда раздался голос дежурного из управления губернатора.

Закончив разговор, Кнут поступил согласно полученным инструкциям. Сначала он пересказал Турбьёрну все скудные факты, о которых узнал сам. Затем они оба отправились к дому начальника «Кингс Бей» и застали его как раз в тот момент, когда он собирался ложиться спать. Ему они тоже смогли сообщить совсем мало, и, тем не менее, потом они втроём просидели до поздней ночи, строя догадки и придумывая объяснения.

– Нет, мне не верится. Убийство? Может, туристы просто решили так дико пошутить? – директор базы сходил на кухню, принёс три банки колы и теперь озадаченно ерошил свои жидкие волосы.

Кнут покачал головой:

– Это не шутка – тут уж можно не сомневаться. Там на борту полицейский из Англии. Думаю, в управлении с ним ещё не разговаривали, но зато с капитаном точно говорили.

– Но зачем? Зачем кто-то взял и спрятал голову? О господи, а вдруг этот кто-то из Ню-Олесунна! Нет, это невозможно. Нас тут мало, и все на виду. И вряд ли это кто-то из учёных: пропади здесь учёный, об этом сразу же сообщили бы, – он вскочил и принялся расхаживать по комнате. – И когда, говорите, это произошло? Когда ему отрезали голову? А вдруг вчера вечером? Надо выяснить, все ли на месте. Подождите немного, – он сел за небольшой письменный стол из морёной сосны и схватил телефонную трубку. Кнут и Турбьёрн сидели на диване и слушали, как начальник базы обзванивает всех местных жителей. И если кого-то из них его поздний звонок и удивил, то объяснения они всё равно не дождались.

– Нет-нет, Магне, всё в порядке. То есть ты уверен, что у тебя в картографическом отделе все на месте? Ну да, ну да. Согласен. Ага. Если что-то узнаю – конечно. Спокойной ночи.

Этот разговор был последним. В Ню-Олесунне никто не пропадал. Вся ситуация казалась придуманной.

Сказав, что журналисты ни о чём не знают, следователь из управления ошибался. Редактору газеты «Свалбардпостен» было прекрасно известно о том, что на Птичьем мысу нашли человеческую голову. У него имелись свои весьма достоверные источники в управлении губернатора. И он бы оскорбился, узнав, что для кого-то «Свалбардпостен» – газетёнка несерьёзная лишь потому, что выходит она раз в неделю.

Нередко какой-нибудь приезжий директор или член парламента жалели, что в своё время недооценили «Свалбардпостен». Многим казалось, что они ничем не рискуют, приехав на Шпицберген и высказавшись начистоту местной газетёнке, по формату не больше приходской газеты. Им так приятно было хоть раз в жизни не сдерживаться и ни о чём не умалчивать. Впоследствии эти высказывания личного характера перепечатывались в намного более крупных газетах, издаваемых на материке, а тем, кто не сумел держать язык за зубами, оставалось лишь выкручиваться и придумывать оправдания.

Редактор Пер Опедал просто обожал, когда материалы, напечатанные «Свалбардпостен», появлялись в Осло на первых страницах столичных таблоидов. Он нередко сам поставлял им информацию, однако лишь после того, как его собственная газета уходила в печать. А сейчас он и время выиграет: «Свалбардпостен» сдаётся в печать лишь через два дня, так что Опедал ещё и лично успеет проверить эту удивительную новость. На Земле Принца Карла нашли труп. И речь, вероятнее всего, шла об убийстве.