Голландский самурай

Roses are red, my love,
Violets are blue…[1]

— Хорошая музыка, — обратился Тоши к бродяге. — Вы не знаете случайно, где Джилберт-стрит?

Бродяга что-то неразборчиво пробормотал, ткнул грязным пальцем куда-то влево и поспешно растворился в пропахшем бензином воздухе вместе со своей тележкой, оставив после себя только:

Sugar is sweet, my love,
But not sweet like you…[2]

Тоши послушно обернулся налево и увидел табличку с названием улицы. Он глубоко вздохнул, надвинул пониже кепку, натянул ворот свитера на подбородок и стал осторожно пробираться между горами мусора. На этот раз вывеска «Джуманджи» нашлась почти сразу, кафе было всего в паре кварталов от проезжей улицы. Тоши, стараясь не шуметь, по стенке прокрался мимо молчаливого охранника на входе и прошел дальше, в надежде отыскать вход на кухню. «Должен же быть, — резонно думал он, — должен же быть вход, через который они получают товар? Еду, вино, тарелки… вилки…»

Ему повезло. За домом был черный двор, отделенный от переулка покосившимся забором. Тоши ощупью нашел подходящую дырку и пролез внутрь, надеясь, что во дворе не будет собак.

Во дворе было очень тихо и темно. Свет падал из трех окон на втором этаже и еще двух — полуподвальных. Тоши, осторожно обходя освещенные участки, пробрался к нижнему окошку и заглянул внутрь. Внутри все блестело. Кафельные стены и пол, большие печи, ряды кастрюль и сковородок на полках и на крюках под потолком. Даже столы тускло блестели полированной сталью. Между столами шустро сновал один большой повар и три маленьких. В руках у большого повара была блестящая поварешка.

Тоши придвинулся поближе к окну. В глубине комнаты стояло большое кожаное кресло, на нем в непринужденной позе сидела очень маленькая азиатка, то ли кореянка, то ли японка — Тоши не видел лица. Над ней, почтительно согнувшись, нависал мистер Паланеску, в руках у него был поднос. Маленькая женщина откинула назад волосы и засмеялась. «Кореянка, — подумал Тоши. — Красивая». Кореянка протянула руку, взяла бокал и залпом выпила. Дальше Тоши ничего подумать не успел, поскольку женщина вдруг задрожала всем телом, выгнулась, словно натянутый лук, и резко обмякла. Паланеску рукой в перчатке дотронулся до ее лица, приподнял подбородок, кивнул удовлетворенно.

Потом, словно хирург, протянул руку назад, ладонью вверх. Большой повар подал Паланеску… Тоши сощурился, пытаясь рассмотреть, что же это он такое подал.

Что-то вроде короткой палки или ручки от чего-то или трубки.

Паланеску взял непонятный предмет, зажал его в кулаке, словно нож с невидимым лезвием, а затем, вероятно, нажал скрытую пружину. В руке у него оказался длинный и очень блестящий нож. Тоши перестал дышать.

Лезвие у странного ножа словно бы слегка светилось собственным голубоватым светом. Паланеску занес нож и… смотреть на это было невозможно, Тоши отвел глаза и натолкнулся взглядом на одного из поваров. Белый халат у повара был расстегнут, на черной футболке, надетой под халат, было написано:

Come to the dark side

We have cookies[3]

и нарисован толстый чертик с тарелкой печенья.

Тоши зажал обеими руками рот, пытаясь остановить истерический смех, громко хрюкнул, испугался — вдруг услышат, отпрянул от окна и задел какие-то доски, прислоненные к стене рядом с окошком. Доски с грохотом повалились — прямо ему на ноги. Тоши судорожно заметался, высвободился, бросился назад, к спасительной дыре в заборе, обдирая локти, протиснулся на улицу — и угодил прямо в объятия молчаливого охранника.

— Цыц! — рявкнул охранник.

— Что, собственно… — попытался возмутиться Тоши.

— Цыц, — повторил охранник без выражения. Он ловко скрутил беглецу руки за спиной, ухватил его за локоть, второй рукой приоткрыл незаметную дверь рядом с кухонными окнами и легонько подтолкнул Тоши внутрь.

— Здравствуйте, Самурай, — приветствовал его мистер Паланеску. — Почему вы с черного входа? Фрэнк?

Фрэнк пробурчал что-то о проклятых шпионах.

— Фрэнк, молодому человеку интересна наша кухня, это совершенно естественно, — сказал мистер Паланеску. — Заходите, заходите, Самурай.

— Откуда вы… — начал Тоши.

— Доступное волшебство, — улыбнулся официант, — я читаю все карточки после жеребьевки и пытаюсь угадать, кто есть кто. В вашем случае это было просто. Кстати, а почему голландский?

— По кочану, — невежливо ответил Тоши.

— Не сердитесь, — улыбнулся Паланеску, — скажите-ка лучше, как ваш друг? Уже переехал к вам, как собирался? Все в порядке? Я вам завидую, Самурай, ей-богу. Знаете что? А оставайтесь-ка сегодня за счет заведения? Я вас приглашаю. Сегодня у нас Сусанна, она совершенно очаровательна. Вам интересно будет.

Маленькая кореянка, совершенно целая и невредимая, поднялась с кресла и подошла к Тоши, приятно улыбаясь.

— Сусанна? — удивился Тоши.

— Дедушек люблю, — улыбнулась Сусанна. — Очень люблю дедушек. Правда, тут потрясающе?

— Наверное, — осторожно ответил Тоши.

— Вам понравится. — Сусанна кокетливо хихикнула. — Не стесняйтесь, оставайтесь!