Голливуд истекает кровью (ЛП)

Машины врезались в фасад здания, когда оно затряслось, собаки немного отшатнулись, волоча свои тела назад, зная, что наш враг вот-вот выломал бы эту дверь. Но не раньше, чем я дала бы им хороший шанс убежать, если они захотели бы. Подтащив бутылку к ним, я опорожнила ее по всем их телам, целясь в глаза и игнорируя их рычание. Я отбросила пустой контейнер в сторону, затем протерла им глаза и нос свежей водой.

Мое зрение затуманилось еще больше. Собаки не двигались, только отряхивались от воды, лежа на задних лапах передо мной. Охраняли, как могли.

Другой автомобиль столкнулся со зданием, целясь в дверь, когда она начала деформироваться. Мое дыхание превратилось в хрип, дрожь охватила все тело. Я не контролировала свои реакции. Действие газа и абсолютный ужас от того, что они добрались бы до меня, съели бы меня изнутри — я бы не выжила.

Но ты этого хочешь? — этот тихий голосок в глубине моего сознания задал вопрос.

Когда я наклонилась, на меня накатила тошнота, но, к счастью, меня не вырвало. Жжение усилилось, когда дверь чуть приоткрылась. Запаниковав, я шепотом приказала собакам следовать за мной, и мы отошли подальше в угол комнаты. К одному из окон, чтобы глотнуть свежего воздуха.

Бум! Закинув руки за голову, я наблюдала, как автомобиль въехал в дверь и ее боковины. Он быстро развернулся, оставив ее открытой. Вошли те люди в противогазах. Зевс и Арес зарычали, вскакивая на ноги раньше меня, но тут на них наставили оружие.

В панике я попыталась вмешаться, но упала на пол. Прерывисто дыша, я схватилась рукой за голову, а когда отдернула ее, я увидела на ней кровь. Звук моего сердцебиения отдавался в ушах, когда краем глаза я увидела, как что-то опустилось на меня во второй раз.

Мучительная боль, а потом ничего.

Холодное прикосновение острого лезвия к моему горлу привело меня в чувство. Мое дыхание было поверхностным, вырывалось частыми вздохами с позывами к кашлю, но я сдерживала его, как могла, пока больше не смогла. Маски, они отравили нас газом. Собаки!

Мои глаза расширились в панике, встретившись взглядом с женщиной, стоявшей надо мной, которая радостно улыбнулась, когда стальное лезвие задело мою кожу. Я вздрогнула от мгновенной острой боли. Я осознала, что на мне было только нижнее белье, и я была насквозь мокрая, как будто кто-то плеснул на меня водой. Точно так же, как я делала для Зевса и Ареса. Мои волосы густо прилипли к спине, ожерелья с кольцом на нем не было.

Сбоку от моей головы раздалась глухая боль; казалось, она раскалывалась на части в том месте, где я была нокаутирована.

— Дафна, — прохрипела я.

Лезвие было извлечено, и я встала. Расширенные глаза сверкнули при виде моего затруднительного положения.

Жар давил на меня со всех сторон, и я заметила решетку на двери, понимая, что меня перевели в это здание пыток. Мужчина стоял спиной ко входу, охраняя его, чтобы я не могла сбежать. Это не сулило мне ничего хорошего, но черт с ней, если она думала, что я была бы в ее власти. Где, черт возьми, был Рейн?

— Как только ты появилась здесь, и я была отброшена в сторону, я поняла, что пришло мое время блистать, — она усмехнулась, ее обычный собранный вид был измотанным.

Вау, она действительно собиралась получить здесь "Оскар".

Она держала в руке стальной клинок. Я не спускала с него глаз, не желая быть застигнутой врасплох.

— Твои братья и твой отец очень щедры к тем, кто присягает им на верность. Особенно, если они могут помочь разоблачить мафиози Марчетти, найти и получить доступ на территорию комплекса и особенно к тебе и Рейну.

У меня не было ни отца, ни братьев. Вот и все. Они были для меня никем, если не считать постоянного источника проблем в последнее время.

— Итак, угадай, куда я пошла, когда меня выгнали из лагеря навсегда? — она продолжила, не дожидаясь ответа. — Прямо к ним. Видишь ли, Анджело предложил мне сделку, и я приняла ее. Я также буду той, кто заставит тебя пролить кровь первой за то, что ты сделала со мной. За то, что ты забрала. Рейн был бы со мной, если бы ты не вернулась и все не испортила, заставив его соблюдать контракт. Но о нет, ты должна была пойти и заявить о себе, все должны были знать, кто ты такая. Даже если ты сама не знала. Грустная, очень грустная маленькая девочка, потерявшаяся в большом мире, не знающая своих корней, — она усмехнулась. — Эти корни оборвут твою жизнь, ты знаешь это?

— Мне искренне насрать.

Ее лепет заставлял мою голову стучать еще сильнее. Все, что я получила от этого, это то, что она предложила свое тело за информацию и место для ночлега, а также за частичку мести, которую, по ее мнению, ей причиталось. Она была никем, то, которой не было места на этой войне, но ввязалась в нее сама, полагая, что с ней поступили каким-то образом неправильно. Рейн действительно трахнал психов, не так ли?