Голливудская Грязь (ЛП)

Он был почти в панике, когда вошёл в дом. Её грузовик стоял на подъездной дорожке, незапертый, с ключами в замке зажигания. Коул осмотрел машину, затем поднялся по ступенькам, постучал в дверь и стал ждать, опершись рукой о стену. Никто не ответил, на двери не было звонка, шторки на наружной двери были плотно задёрнуты. Он постучал снова, сильнее. Обошёл вокруг дома и вернулся к переднему крыльцу. После третьего стука он попробовал открыть дверь. Не заперта. Как и грузовик. Это был город людей, живущих в ожидании своей смерти.

Он приоткрыл дверь, позвал её по имени. Его встретил тихий дом, погасший свет, ответа не последовало. Тогда, с нарастающим беспокойством, он вошёл. Первая же дверь, которую он открыл, оказалась в её комнату. И там, растянувшись на кровати, лежала Саммер.

В красных трусиках. Этим она практически разрушила его представления о цвете. Красные трусики и белоснежная майка – этими ослепительными цветами она устроила ему взрыв мозга. Саммер лежала на животе с поднятыми к голове руками, вытянув одну ногу и согнув другую, красивая попка была выставлена перед ним во всей своей красе. Он мог рассматривать её без опасения быть застигнутым за подглядыванием; его глаза могли путешествовать по изгибам её тела, не боясь её свирепого взгляда; это был единственный, но продолжительный момент, когда он мог отдать должное её красоте. И он воспользовался им, прямо здесь, в её спальне, замечая всё, что мог, и откладывая это в своём сознании. Веснушки на тыльной стороне правой руки. Загар на ногах, который постепенно становился бледнее, выше поднимаясь по бёдрам. Ямочки на спине, едва заметные – их почти скрывала тонкая белая майка.

Ему хотелось её разбудить.

Ему хотелось стоять и смотреть на Саммер вечно.

Ему хотелось развернуться и уйти, потому что, судя по всему, она была в безопасности, и за такое поведение он угодил бы в тюрьму.

Но он никогда не умел принимать решения.

ГЛАВА 55

В доме по утрам всегда было жарко. Домик, который мы арендовали на плантации Холденов был построен в 1904 году, его фасад был обращён на запад, чтобы (спальни, окна которых выходили на восток, могли) поймать утреннее солнце. Это было здорово для сборщиков хлопка, которые вставали в пять утра, но для мамы и меня это стало занозой в заднице. Больше для меня, чем для мамы. Она поднималась в семь, садилась в машину в восемь и в восемь пятнадцать уже была на работе. А я любила поспать. Когда где-то около девяти часов зазвонил наш домашний телефон, я сбросила горячую простыню, перекатилась на кровати и протянула руку к прикроватной тумбочке, на которой стоял телефон. Моя блуждающая рука оказалась слишком энергичной – раздался грохот, и телефон перестал звонить. Я снова заснула.

Меня разбудило покашливание. Покашливание мужчины. Я открыла глаза, сфокусировала взгляд на своих жёлтых простынях, и медленно перевернулась. В изножье моей кровати стоял Коул. Без рубашки. В чёрных шортах для бега. И смотрел на меня. Я закрыла глаза и попыталась вспомнить, в чём легла спать. Почувствовала, как что-то коснулось моей ноги, и снова открыла глаза.

Коул, наклонившись вперёд, положил руку мне на лодыжку. Когда наши глаза встретились, он выпрямился.

— Саммер, — тихо произнёс он несусветную глупость, поскольку мы и так смотрели друг на друга.

— Почему ты в моей спальне? — я опустила взгляд и увидела… о боже. На мне были только трусики и майка. Я снова посмотрела на Коула, он в это время, сжав челюсть и потирая пальцем бедро, таращился на меня, его глаза следовали по тому же пути, что и мои секундой раньше.

— Ты не отвечала на стук, входная дверь не заперта, а телефон занят, — он оборвал фразу, не глядя мне в лицо, его глаза всё ещё были прикованы к моему телу. Я немного пошевелилась на кровати, и тут осознала, что свободные шорты Коула спереди натянулись. Натянулись. До меня не дотрагивались и не целовали – если не считать той кухонной катастрофы – три года, и этот мужчина, этот бог секса, у которого была Надия Смит, возбудился из-за меня. Мысленное упоминание о его жене отключило моё сексуальное влечение, и я перекатилась на живот, чтобы не видеть возбуждение на его лице, выпуклость в штанах, чтобы попытаться не поддаваться неукротимому желанию раздвинуть перед ним ноги. И, святое дерьмо, я была уже почти готова это сделать. Пригласить Коула Мастена, моего партнёра по фильму, к себе в постель. Я потянулась за простынёй, чтобы прикрыться, потому что моя задница сверкала прямо перед его глазами. Но ничего рукой не нащупала, поэтому перестала двигаться, перестала дышать, услышав его дыхание, тяжёлое и громкое в тишине комнаты, и, обожемой, это было так сексуально. Кровать прогнулась сначала рядом с моим правым коленом, затем рядом с левым, я почувствовала прикосновение к ногам мягкой ткани его шорт, и это было так эротично, что я чуть не застонала.

— Что ты делаешь? — выдохнула я, когда кончики его пальцев медленно двинулись от правого колена вверх, вдоль бедра и мягко скользнули по изгибу ягодиц.