Голливудский зоопарк

– Мы оставим его здесь с няней. Ты будешь работать, создавать образ. Я не хочу, чтобы ребенок отвлекал тебя. Это будет не та дешевка, к которой ты привыкла, когда вся группа восхищается тобой, а ты лишь демонстрируешь свои груди. Кстати, мы будем жить в том доме.

– Каком доме?

– Где будет сниматься фильм, – зевнул Клод. – Вот увидишь, это тебе поможет.

Позже она задумалась об их беседе. Она уже не была уверена в своих чувствах. Любит ли она его, или это просто физическое влечение? Он был испорченным, высокомерным, грубым. Как она могла полюбить такого человека?

Она успокоила себя тем, что их отношения – временные и, вероятно, продлятся лишь до окончания съемок.

Я становлюсь жесткой, заметила она, думаю лишь о своей выгоде. В каком-то смысле она использовала Клода, но и он использовал ее, значит, они в расчете.

В Палм-Спрингс стояла невыносимая жара. Решение Клода жить и снимать в одном доме казалось странным.

Дом, окруженный со всех сторон песчаными равнинами, был довольно красив. Рядом с ним располагались плавательный бассейн, теннисный корт, сауна, бильярдная – все дополнительные удобства, которыми оборудовали свои уютные убежища лос-анджелесские бизнесмены. Санди узнала, что Клод собирался спать с ней и снимать фильм в одной и той же спальне. Ей показалось ужасным ложиться в кровать, над которой нависали камера, осветительные приборы, кабели, микрофоны.

– Я это не вынесу, – заявила она в первый вечер. – Тут нет уединенности, я словно нахожусь в витрине магазина.

Он посмотрел на Санди.

– Если хочешь стать актрисой, попытайся прожить эту роль и не жалуйся.

С требовательным, придирчивым, грубым Клодом было трудно работать.

Он придавал значение каждой детали, добивался совершенства каждого кадра.

На натуру выехали только три других актера – человек, игравший роль мужа, и два молодых парня, врывавшихся в дом и насиловавших Стефани.

Клод безупречно подбирал исполнителей. Эта троица идеально соответствовала образам. Муж был полным, слабым, с брюшком и плотоядным взглядом. У одного парня, худого светловолосого южанина, были зеленые глаза. За вторым парнем – смуглым, всегда собранным двадцатилетним красавцем Карлосом Ло, – Клод летал в Рио.

Клод запретил Санди общаться с молодыми актерами за пределами съемочной площадки.

Этот умный шаг дал блестящий результат.

Четверо актеров стали персонажами фильма, и Клод манипулировал ими, как хотел.

47

Герберт прочитал, что Санди Симмонс отправляется в Палм-Спрингс. Возможно, он последует за ней; он обманет Мардж, объяснив ей, что уезжает с Алленами. Она считала, что он по-прежнему работает у них.

Вероятно, это станет решением всех проблем. Он найдет возможность представиться Санди; она, располагая деньгами и связями, сумеет помочь ему, быть может, увезет его в Европу, подальше от Мардж и ее обвинений. Идея нравилась ему.

Вечером он проехал за Санди в Малибу. К его негодованию, у нее был гость. Сидя в запаркованной машине, разозленный Герберт увидел длинный черный «кадиллак», остановившийся около дома актрисы. Из лимузина вышел мужчина. Это означало, что она ляжет спать позже обычного, и ему придется ждать ухода мужчины, прежде чем он сможет подползти к окну и увидеть спящую Санди.

Он откинулся на спинку водительского сиденья; брезгливо принюхавшись, решил, что нуждается в душе. Неплохо было бы вернуться домой пораньше и залезть в ванну, но он старался по возможности избегать Мардж; стоило ему войти в дом, как она требовала от него отвратительных половых актов.

Распухшая старая мегера стала ненасытной. Герберта затошнило при одной мысли о жене.

– Мне нужно поговорить с тобой, Герби, – жалобно бормотала она каждое утро. – Постарайся вернуться домой пораньше.

Он не дурак. Он знает, почему она хочет, чтобы он приехал домой пораньше.

Он, очевидно, заснул – когда Герберт посмотрел на циферблат, был уже час ночи. «Кадиллак» стоял на прежнем месте, хотя весь дом уже погрузился в темноту.

Тело Герберта ныло от долгой неподвижности. Выскользнув из машины, он начал красться к дому. Было тихо. Когда Герберт подполз к окну, ОН согнулся возле него в своей обычной позе.

Обнаженная Санди спала на спине. Рядом с ней лежал мужчина. Свою смуглую волосатую руку он небрежно откинул на живот девушки.

Первой реакцией Герберта была боль – боль СТОЛЬ глубокая и сильная, что ему пришлось рыгнуть, чтобы избавиться от нее. Он смотрел, не двигаясь; его глаза пожирали очертания ее округлых совершенных грудей, длинных загорелых ног, узких белых полосок, оставшихся от купальника.

Боль парализовала его. Он не шевелился до тех пор, пока она постепенно не ослабла, превратившись в глухую ненависть.

Сучка! Почему она не дождалась его?

Как охотно заглянул бы он сейчас в ее лицо, представ перед ней! Она бы стала изворачиваться, извиняться, вымаливать прощение. Все будет слишком поздно.

Его внезапно охватило сильнейшее возбуждение, которое невозможно было сдерживать. Он судорожно кончил в брюки. Затем бесшумно, по-воровски, пополз назад к своему автомобилю, к Мардж.