Голод

Голод резко втягивает в себя воздух, а я, с трудом передвигая непослушные ноги, отхожу в сторону. Он переводит взгляд на рану.

В ожидании его реакции я не слышу ничего, кроме своего прерывистого дыхания.

После нескольких долгих секунд взгляд Жнеца поднимается и встречается с моим. Я ожидаю увидеть в его глазах гнев, но вместо этого вижу такой взгляд, будто его предали.

– Это была ошибка, – тихо говорит он.

Пол подо мной вновь расходится, и из глубины поднимается что-то острое, похожее на лиану. Я едва успеваю отметить, что гнев всадника теперь направлен на меня одну, как растение уже обвивается вокруг, все сильнее сдавливая мое тело.

В отчаянии я пытаюсь вырваться, но растение от этого только сжимается еще крепче. На лианах проклевываются шипы и вонзаются в меня в дюжине мест одновременно.

При виде этого кто-то вскрикивает, а потом, кажется, вопят уже все. Снова начинается толкотня: люди изо всех сил спешат к выходу.

Жнец кладет косу на колени, берется за рукоятку кинжала и спокойно выдергивает его из руки, бросая в мою сторону задумчивый взгляд.

– Никто никуда не уйдет, – небрежно говорит он. И вновь его голос разносится над нарастающим хаосом.

Густые колючие тени одна за другой вырастают за окнами, словно призраки. Кто-то в отчаянной попытке спастись разбивает окно, и только тут я понимаю, что вижу на улице кусты, вымахавшие уже так густо и высоко, что намертво перекрыли все выходы.

Небо за окнами вспыхивает, освещая растения. Миг спустя раздается гром.

Голод встает, берет косу и крутит ее в руках, словно оценивая вес. Его бронзовые доспехи мерцают и переливаются в свете свечей при каждом движении.

– Куда же вы? – бросает он в охваченный паникой зал. – Праздник только начинается.

Земля вновь содрогается, и пол разлетается на куски. Десятки и десятки растений поднимаются из земли и хватают одного человека за другим, пока весь зал не превращается в какие-то дикие джунгли. Крики звенят в воздухе, люди тщетно пытаются выбраться отсюда.

Я напрягаю все силы, сражаясь с растением, но оно крепко держит меня, и шипы продолжают впиваться в кожу.

– Хватит! – умоляю я всадника.

Голод бросает взгляд на меня, и в его глазах появляется гневный блеск.

– С тобой я позже разберусь.

Он поворачивается к толпе гостей, бьющихся в путах лиан, и это вызывает новые крики ужаса. Все в Голоде в этот момент выглядит угрожающе: фигура, оружие, выражение лица.

За окнами все еще сверкают молнии и гремит гром. Через несколько мгновений дождь начинает хлестать по гофрированной железной крыше, с каждой секундой все громче и громче.

Всадник медленно подходит к крупному щекастому мужчине, оплетенному по рукам и ногам приземистым деревом. Я вижу, как мужчина пытается вырваться, но тщетно.

Голод хватает его за лицо, его пальцы впиваются тому в щеки.

– Хочешь, чтобы я прекратил это? – спрашивает Жнец. Я едва слышу его сквозь шум дождя, крики и рыдания, эхом разносящиеся по комнате.

Мужчина с готовностью кивает.

Голод вглядывается в его лицо.

– Хм-м-м… И что ты готов сделать, чтобы заставить меня прекратить?

Мужчина корчится под его взглядом.

– Я… я сделаю все что угодно.

– Вот как? – переспрашивает Голод. Смотрит на меня и вскидывает бровь, словно это какая-то шутка, понятная только нам двоим. – Ты уверен? – вновь обращается он к своей жертве.

Мужчину явно бросает в пот, но он все же находит в себе силы кивнуть.

– Хорошо, – говорит Голод. – Я прекращу.

На лице мужчины читается облегчение.

– Но…

Я сжимаюсь. Вот оно, коварное предложение, каких я привыкла ожидать от всадника.

– Если ты хочешь, чтобы я спас всех этих людей, – говорит Голод, – мне нужно кое-что от тебя.

Может, Голод и божественное создание, но сейчас он похож на самого настоящего дьявола.

– Все что угодно, – повторяет пленник.

– Твоя жизнь в обмен на их жизни, – говорит Жнец.

У меня пересыхает во рту. Всадник любит это делать – устраивать проверки нашей человечности, чтобы доказать, как мерзки люди по своей природе.

Мужчина молчит. В глазах у него ужас. Он оглядывается на других людей, тоже скованных по рукам и ногам смертоносными растениями Голода.

Прежде чем мужчина успевает ответить, дерево выпускает его, и он едва не падает лицом вниз, но в последний миг успевает удержаться на ногах.

– Ну так что? – говорит Жнец. – Тогда – на колени.

С этими словами Голод снова вращает косой, и ее лезвие сверкает в свете свечей.

Мужчина заметно дрожит, его взгляд прикован к лезвию Жнеца. Он не опускается на колени.

Голод делает шаг к пленнику, тот отшатывается и бросается к двери, у которой стоят стражники.

– Как я и думал.

В шесть быстрых шагов всадник настигает беглеца. Заносит над ним свою могучую косу и одним взмахом обезглавливает его.

Комната взрывается новой волной криков, еще более громких и отчаянных.

Когда голова мужчины с влажным стуком падает на пол, на меня накатывает тошнота, и я едва сдерживаю рвоту при виде его изумленно открывающегося и закрывающегося рта.

Всюду кровь, комната звенит пронзительными криками остальных пленников.