Голод

Я обхватываю его ногами. Он весь твердый и давно готов, но, вместо того чтобы сразу приступить к делу, покрывает все мое тело поцелуями.

Его руки ложатся на мою грудь и проводят большими пальцами по соскам.

Я громко ахаю, а руки Голода перемещаются все ниже и ниже: ниже пупка, ниже бедер…

Он прерывает поцелуи только затем, чтобы развести мне ноги пошире. Я думаю, он просто любуется – так же, как я любовалась им раньше, но затем он наклоняется к моей киске…

Черт, стоп!

Я хватаю его за волосы.

– Ты не должен… не должен этого делать, – говорю я задыхающимся голосом.

О боже, я же должна предупредить его о самых неприятных сторонах секса с бывшей работницей публичного дома. Это может испортить все.

– Это еще почему?

Это даже не вопрос. Мои слова его явно не убедили. Он снова тянется ко мне.

– Погоди! – снова останавливаю я его, отпрянув.

– Только не говори, что ты вдруг застеснялась.

Кажется, эта мысль очень забавляет его. Голос у него веселый.

Веселый и нетерпеливый.

Для мужчины, который ни в грош не ставит секс, он очень похож на того, кто во что бы то ни стало желает его получить.

Я сглатываю.

Боже мой, как же об этом сказать? Большинство моих клиентов сами знают.

– У меня было много мужчин, – говорю я.

Голод только брови вскидывает, как будто не понимает, о чем я.

– И?

Я облизываю губы. Сердце колотится.

– Я не знаю… какие у меня могут быть… болезни.

У меня проявлялись симптомы разных заболеваний. Все уже прошло, но в таких делах никогда не знаешь, насовсем ли.

Пальцы Голода барабанят по моей коже, а сердце бьется у меня в горле.

– Так ты боишься, как бы я от тебя чего-нибудь не подхватил? – говорит он, пристально глядя на меня.

Моя гордость совершенно уничтожена, но я киваю, чувствуя себя очень, очень юной и неопытной. Жар разливается по моим щекам.

Пальцы Голода стискивают мне бедра.

– Это удивительно… трогательно с твоей стороны – беспокоиться обо мне, но во имя любви нашего мстительного Бога, можно я сейчас поцелую твою киску?

С этими словами он снова наклоняется ко мне, и мне приходится снова хватать его за волосы.

Он вздыхает, поднимая ко мне лицо.

– Что еще?

– Ты понимаешь, что я говорю? – спрашиваю я, потому что действительно в этом не уверена.

– Я не могу заразиться, – говорит Жнец. – Теперь отпустишь меня?

Он не может заразиться.

Он не может заразиться!

Я выпускаю его волосы.

Голод раздвигает руками мои бедра.

– Спасибо, – говорит он.

А потом наклоняется и целует меня совсем иначе.

Глава 36

Матерь божья…

Я едва не взлетаю над землей.

Так много времени прошло с тех пор, как чьи-то губы касались моей киски, что я уже начала забывать это острое, почти болезненное ощущение.

Губы Голода снова находят мои и едва ли не пожирают меня.

Я пытаюсь подавить стон. Он все равно вырывается.

Я чувствую, как Голод улыбается.

Боже мой!

Я изумленно смотрю в темное небо над нами, пытаясь вспомнить, как мы с Голодом оказались здесь, а его лицо прижимается к моему паху.

Мы же должны были быть врагами, разве нет?

Не думаю, что враги делают такое…

Его язык проскальзывает внутрь, и я вскрикиваю. Сердце бьется как молот, и слава богу, что начинает накрапывать дождь, потому что от всего этого я покрываюсь потом.

Голод скользит руками по моим бедрам, касается меня губами, и мне кажется, что он впитывает мои ощущения – всю меня. Но тут его губы доходят до клитора…

Я дергаюсь – или, по крайней мере, пытаюсь. Его руки превращаются в кандалы, удерживающие меня на месте.

– Если не хочешь, чтобы все стало слишком интересно, перестань извиваться, – говорит Жнец.

Я смотрю на него.

– А бывает еще интереснее? – спрашиваю я, задыхаясь. В конце концов, на мне ведь лежит всадник апокалипсиса.

Голод в ответ покусывает мне клитор, и, черт возьми… Я извиваюсь… извиваюсь так, будто от этого зависит моя жизнь.

Жнец поднимает голову.

– Ненавижу выполнять свои угрозы, – говорит он.

Лжец. Вот это он как раз и любит.

Земля вокруг дрожит.

– Что это? – спрашиваю я, отвлекаясь от манипуляций Голода. Я сажусь, но всадник укладывает меня обратно на землю и улыбается недоброй улыбкой.

– Ты всегда была слишком любопытной, да? – Он цокает языком. – Непослушный ты человек.

Я смотрю на него в полном замешательстве и тут краем глаза замечаю какое-то движение.

Еще не успев сообразить, что это такое, я кричу.

И оно касается меня!

– Какого хрена?!

Я чуть не вырываюсь из рук Голода. Прошлой ночью я усвоила урок: нельзя сидеть и ждать, когда с тобой случится что-то плохое.

Голод смеется, а затем прижимает меня к земле, пока эта штука обвивает мое запястье. Мгновение спустя еще что-то едва осязаемое скользит вокруг другого запястья. И тогда я понимаю, что это растения Жнеца.

Он вызвал из земли растения, чтобы те держали меня!

Голод все смеется, сидя у меня между ног.

– Ты что, правда думала, что я буду делать это по-человечески?

Словно в подтверждение его слов еще две лозы обвивают мои лодыжки.

Ох, вот это я влипла.

– Ты серьезно собираешься использовать свои растения, чтобы обездвижить меня?