Голод богов

— Ясно что, — сказал Антон, доставая из кулера бутылку пива. — Создает легенду о застывшей на 300 тысяч лет леонидянской цивилизации, каковая цивилизация в силу своей затроможенности ну решительно никакого интереса не представляет. И бежит добрый дедушка Горбовский с планеты, которую благодарное Человечество уже назвало его именем.

— Правильно, — согласилась Вики-Мэй. — Но этого мало… Кстати, угостите даму пивом… Ага, спасибо. Так вот, Горбовский делает все, чтобы Леонида стала непрестижной, неинтересной и необсуждаемой в приличном обществе. В частности, он рекомендует эту планету, как место для VIP ссыльных. Благо, традиция ссылать на негуманоидные планеты уже в то время существовала. И появляются ссыльные, которые, бедняги, уверены, что здесь просто этакий заповедник с первозданной природой и отсталыми, но добрыми туземцами…

— Вроде папуасов времен капитана Кука, — вставил Антон. — Тот тоже был уверен… А его раз — и на сковородку.

— Однако, есть еще предположенье, что Кука съели из большого уваженья, — процитировала Вики-Мэй. — В смысле что леонидяне совершенно не намеревались сводить этих бедолаг с ума. Просто так само получалось. Вот взять хотя бы наших предшественников в этом милом домике. Непримиримый экстремист, борец против разрешенных психотропных препаратов, и его жена, можно сказать, боевая подруга. Жизнь подчинена высокой идее — избавлении Человечества от бездумных развлечений и высвобождении его сил для Великой Миссии. Они отправляются в ссылку с высоко поднятой головой. Он намерен писать пламенные статьи и публиковать в БВИ. Она — обеспечивать ему надежный тыл. Такие люди делают все из чувства долга. Они живут из чувства долга, едят из чувства долга, спят из чувства долга, общаются друг с другом и с окружающими тоже исключительно из чувства долга. Чувство долга — это ядро их личности, основной мотив и основная цель.

— Долга перед кем, кстати? — спросил Антон, делая очередной глоток пива.

— Перед Предназначением, разумеется, — пояснила Вики-Мэй. — А Предназначение подразумевает Великую Цель. А Великая Цель это… В общем то, перед чем хочется застыть в благоговейном восторге по стойке «смирно». Но при контакте с леонидянами все начинает восприниматься иначе. По сравнению с теми колоссальными возможностями, которыми обладают леонидяне, все «великие цели» оказываются какой-то мелочью, пылью под ногами, прошлогодним снегом. Но дело в другом. Леонидяне достигли всего этого, не стремясь ни к каким «великим целям», они просто делали полезные для себя вещи — не более. И, как оказывается, их не интересуют никакие «предназначения» вообще — для них это бессмысленный термин. Зато их очень интересует непосредственная жизнь любых разумных существ. Их действительные желания, их мотивы, эмоции, естественные градации удовольствия и неудовольствия. Это ведь общесистемная закономерность.

— В смысле? — спросил Антон.

— Ну, помнишь, как Оэшфн невзначай поинтересовался соотношением произвольных и обязательных элементов полового акта…

— …Да, а ты еще устроила эту разнузданную лекцию об основополагающей роли эротики и секса в человеческой культуре. Какой удар по имиджу прогрессивного человечества! А при чем тут Предназначение и слетание с катушек?

— А при том. Ведь он на самом деле наблюдает за всем, что здесь происходит. В смысле, не наблюдает, а видит. Как мы видим все, что у нас перед глазами — хотим мы того или нет. Только у него перед глазами все окружающее пространство, независимо от стен и прочих препятствий. Он видит не только наши действия, но даже наши желания. Невысказанные, а просто проявленные понимаешь? И он задает вопросы…

— Это я уже понял, — перебил Антон. — И что здесь такого? Ему же действительно интересно. Если бы мы не хотели, могли бы не отвечать. Оэшфн парень не обидчивый.

— Помнишь, как он попросил прокомментировать отдельные эпизоды, когда ты…

— Ну и? Я ведь не телепат, чтобы уж прямо всегда угадывать, что ты… И вообще, могла бы и подсказать.

— В следующий раз подскажу, — Вики-Мэй хихикнула. — Но дело не в том. Вот представь себе, двое, у которых Предназначение. Они ведь и сексом тоже занимаются скорее из чувства долга. Ну, типа, так положено. И вдруг им бац — и вопрос…

— О чем?

— Да не важно. Им хватит одного раза, чтобы понять: они наблюдаемы в своих реальных чувствах и желаниях, и эротических желаниях — в первую очередь. Это все открыто, как в ярмарочном балагане!

— Почему — в балагане, а не в театре, например?

— Да потому, что для них все это — балаган, пошлость и, скажу больше, позор. Поскольку это — желания, недостойные Великого Предназначения.

— То есть, — сказал Антон, — эти люди слетели с катушек потому, что не были психологически готовы к восприятию правды о самих себе?