Голод Рехи

Убил, предал смерти, хотя до того зачем-то вытащил из деревни, выхватил из самого сердца пламени. Ему посчастливилось оказаться на взгорье над лощиной, куда потекла лава. Туда его успел вывести Рехи. Остальные не спохватились вовремя, занятые распрями и бойней. Картина сложилась четко. Вновь вернулась реальность, беспощадная, грязная, закопченная. Жрец в лиловом досмотрел свой кошмар еще три сотни лет назад, а Рехи в настоящем предстояло обдумывать нелегкие решения – что-то делать, куда-то идти.

– Мы могли помочь ей, зашить раны. Видишь? Это Лойэ мне зашила рану. Я же выжил, – зачем-то говорил он, бессмысленно поднимая тунику и указывая на старый шрам. Ларт почти не слушал.

– Идиот, что ты понимаешь в этом… Такие раны зашивай – не зашивай. Уже пошло гниение. А ожоги… Она не выжила бы.

– Телла. Телла… – выдохнул Рехи, и от собственного вздоха вдруг стало горько. Или просто желчь подступила к горлу, в которое попал едкий пепел.

– Что Телла?.. Она предала нас, – бросил Ларт, отворачиваясь. Кое-как он засыпал тело песком.

Позади него безмолвно застыли еще четверо полукровок. Они больше не стенали, не взывали ни к чьей милости. Наверное, только теперь они до конца осознали, что никто не придет за ними, никто не посулит спасение. А раскаиваться и просить – глупость, тут либо своими зубами в жизнь вгрызаться, либо умирать.

– Она претерпела слишком много боли. Ты хоть знаешь, что с ней делали? Как ее перекидывали друг другу? – опустив голову, мрачно отозвался Рехи.

Вспомнились ее страшные рассказы. Об этом она не лгала, ее мука была реальной. Она искала избавления в Ларте, искала помощи, но от неумения сражаться вновь стала только игрушкой на оргиях короля.

– Делали… и люди делали, и мы делали, – отстраненно отозвался Ларт, но глаза его полубезумно сверкнули. – Я пережил тоже немало. И не тебе судить, что и кто делал со мной.

– Но ты убил ее, даже не попытавшись помочь.

Слова сами собой вылетали и жалили, жалили, жалили. Хотелось осуждать, чтобы не быть осужденным. Наверное, из-за этого, наверное, из-за собственного побега Рехи обвинял теперь другого.

– Поздно… Все поздно. Я бы учуял этот взрыв. Я бы…

Ларт отошел от могилы, хотел что-то приказать своему «народу», но обнаружил, что скончался еще один полукровка: молча застыл на песке, повесив голову на грудь. Все решили, что он просто уснул от изнеможения. Ларт ткнул его, чтобы разбудить, а мертвец упал навзничь, нелепо раскинув руки и ноги.

– Ты бы погиб вместе со всеми! – истошно воскликнул Рехи, уже не скрывая своих чувств. Он спас, он вывел Ларта за пределы опасности, но потом не сумел противостоять его горю. А от полуспасителя разве есть толк? Нет, Ларт выжил сам, да еще попытался кого-то вытащить. Но все напрасно. Все. За что?..

– Да… Это правда, – признал Ларт, все еще держась поодаль. – Очухался и подскочил я, когда рвануло. Потом… На месте деревни – огненный разлом. И все. Ничего не осталось. Ничего.

Боль и отчаяние застыли туманной пеленой в поблекших глазах. Ларт оцепенел – воплощение одиночества, покинутый, растерзанный, в окружении последних полукровок, не всадников, а предателей. Да и что теперь означало слово «всадник», когда все диковинные обученные ящеры погибли? И Рехи… Он тоже предал, он тоже сбежал. Наверное, он никогда и ни о чем по-настоящему не сожалел, потому что никем не дорожил. Теперь же захотелось приблизиться к Ларту, поддержать его, возможно, извиниться. Но стоило неуверенно протянуть руку к его плечу, чтобы отвлечь от мрачных мыслей, как проклятый свергнутый король дернулся, а потом впился всеми четырьмя клыками в запястье Рехи.

Эльф тут же освободился и поджал раненную руку. Мириться Ларт явно не желал. Рассчитывать на быстрое прощение не приходилось. Но потом взыграл и собственный лютый гнев: в конце концов, Рехи никогда не просил пленять его, он даже не хотел знакомиться с пропащим поселением. Да, определенно, Ларт сам был виноват в своем гневе, в своей обиде. И все же Рехи зачем-то искал его среди пустыни.

– Надо идти, – сказал он угрюмо.

Как ни странно, но Ларт послушался, махнув оставшимся полукровкам. Они пошли следом, неуверенно, точно малые дети. Ноги их заплетались, они постоянно падали. Рехи же держался на расстоянии, в стороне, но поминутно оглядывался на Ларта. Опальный король впал в оцепенение и смотрел только прямо перед собой.

«Ладно, ничего. Идет – это уже хорошо», – обнадеживал себя Рехи. Он еще не знал, куда и как им идти, но рассчитывал вывести Ларта из облака удушающего пепла и дыма. Поэтому по привычке брел на красный огонек, который все дальше вел их от ужасающего места.

Где-то там, уже далеко за спиной, нашла последнее пристанище Телла, а вместе с ней растворились в лаве полукровки, ящеры и сам людоедский дух деревни. К лучшему ли? К худшему? Об этом Рехи не думал, он просто шел, с каждым шагом все отчетливее понимая, что двое выживших ведут за собой мертвецов.