Голод Рехи (СИ)

«Что ж, эти хотя бы остались живы. Может, поступили умнее, их не смел ураган, их не сожрала лава. Но нечего. Сейчас будут не живы!» — мстительно думал Рехи, пробираясь тайком наверх.

Ларт отвлекал врагов на себя. Он сходу отрубил у одного половину левой руки. Полукровка катался на спине, дрыгая ногами и держась за культю, из которой толчками хлестала кровь. Но окружали другие. Чтобы как-то отделаться от навязчивого внимания лучников, Ларт вновь кинулся к валуну.

— Ну? Кто еще сунется? Давайте, ящерово отродье, нападайте! Что? Боитесь по одному? — нарочито громко рычал Ларт, привлекая к себе как можно больше внимания. Но в его укрытие и правда боялись соваться.

— Эй, а второго мы убили уже? — встрепенулся кто-то, и Рехи прильнул к скале, пряча лицо, надеясь, что темно-бурая одежда покрытые пеплом волосы помогут ему слиться с камнями.

— Может, упал в пропасть?

— Трехногие, что значит упал? Одного нам будем мало! Мы жрать хотим все! — паскудно шутил и сетовал один из врагов.

— Сожрите своего с отрубленной рукой! — хохотнул Ларт и кинулся вновь наперерез. Наверное, он успел изучить расположение нехитрых укрытий. Многие из валунов, до которых не достали бы стрелы, находились у самой кромки пропасти, откуда поднимался прохладный туман. Дно и вовсе терялось. Но Ларт бесстрашно скрывался, ловко уклоняясь от стрел и совершая короткие выпады, уходя в последний момент. Он отскакивал к пропасти, точно балансируя на острие копья. Рехи изредка оборачивался на Ларта, когда останавливался, чтобы немного перевести дух. Лучше бы не смотрел: от этих танцев со смертью внутри все холодело.

— Вон он! — заметили Ларта враги. Он вновь отвлекал внимание, чтобы о Рехи больше не вспоминали. Вновь несколько выпадов, блок — и вот уже второй противник напоролся на меч. Ларт с силой выдернул клинок из выпотрошенного живота врага и пинком отправил еще трепыхавшееся тело в пропасть. Недруги оцепенели и отступили, все их внимание сосредоточилось на новом укрытии Ларта. Они окружали со всех сторон. Круглый валун лежал у самого края пропасти, его покрывал плащом едкий туман, скрывающий от злобных взглядов.

— Мы загнали его в ловушку.

— Попробуйте сунуться ко мне! Что, все еще боитесь меня? Боитесь, как на тренировках в деревне? — едко кинул Ларт, вновь нарочито громко. Он оказался зажат между простреливаемой частью тропы и пропастью. Да еще противники искали удобный случай, чтобы напасть с двух сторон. Но все еще не решались. Времени оставалось все меньше. Время работало против Ларта, и ради него Рехи торопился. Ради себя одного и «великой цели» не сумел бы. Не пересилил бы себя, когда мышцы налились огнем, когда из-под ног ушла опора, когда повис на одной руке.

— Лучники! Вы там заснули, солнце вам на голову! — крикнули в сторону верхнего карниза враги. И сверху посыпался новый град стрел.

«Трехногие, Ларт! Не подставляйся под атаку!» — сокрушался Рехи, когда цеплялся за случайные камни. Ему удалось зацепиться, он распластался паучком по совершенно гладкой вертикальной скале.

Противные линии все не желали помогать. А раньше ведь срабатывало. Особенно, когда требовалось защитить кого-то. Рехи уже принял простую истину, что надо сражаться не за себя одного. Но все же что-то давало сбой, как будто его каждый раз испытывали на прочность, каждый раз грозились лишить последних друзей. И какой тогда смысл в этих испытаниях, когда его из зверя делали разумным созданием лишь затем, чтобы окунуть в безысходность одиночества? Рехи злился на себя, злился, что оставил Ларта одного там, внизу. Он сдирал кожу на пальцах и ногах, на ладонях она уже повисала клоками — лишь бы уцепиться за беспощадно острые камни, лишь бы успеть.

Лучники же не скупились на меткие стрелы, сделанных из тонких костей ящеров. Острые, ядовитые, смертоносные — они все летели и летели, и монотонно гудели две тетивы. Рехи оглядывался через плечо и видел, как Ларт вновь отсиживается в случайном укрытии. Ему все-таки чудом удалось сменить позицию, перекатившись по опасной тропе. Одна из стрел торчала у него из предплечья. Но ускоренное исцеление ран позволяло не терять самообладания.

«Только не Ларта. Нет, его я точно не могу потерять», — подумал Рехи, и это подстегнуло пуще прежнего. Он уже не чувствовал рук, онемевшие ладони превратились в два пульсирующих болью куска мяса. Ничего, до вершины оставалось немного. И обычными своими силами справлялся, как привык.