Голод Рехи (СИ)

— Да, логово. Но мы перебили всех! Остались только эти двое. Я знал их, каждого знал в лицо, — с неимоверной злобой хрипло отозвался Ларт, а потом угрожающе гаркнул: — Эй, вы! Бежать больше некуда! Я сам показал вам эту пещеру, когда мы бежали из Бастиона. Вы знаете, что здесь одна тропа. Выходите и встретьте свою смерть! Я вырву и сожру ваши лживые языки и разгрызу головы, которые задумали измену!

Рехи хорошо помнил, как Ларт упоенно поедал чужую плоть, особенно, глаза. Но ныне его устрашающие слова несли иной смысл, в котором не оставалось места голоду. Рехи даже удивлялся, что такое возможно. Что-то не содержало обращения к голоду. Ларт же исступленно сражался с тенями, с множеством привидений, которые настигли его в этих горах.

— Не лезь в их пещеру! Там могут быть лучники, — предостерег Рехи, глядя вперед. Они осмотрительно скрывались за камнем, ожидая, что из черной зловонной норы в них полетят стрелы.

Беглые полукровки, очевидно, давно там обжились, потому что пещера успела пропитаться гнилостным запахом крови и разложения. Резкий кислый дух выдавал ядовитую кровь ящеров. Значит, больше в этих горах никто не попадался. «А ведь они преодолели то, что тебе не нравилось в полукровках, — подумалось невольно Рехи. — Они научились есть не человечину. Ларт… что, если они ушли, когда ты стал поощрять поедание себе подобных?»

На какой-то момент рука дрогнула. Он не ведал о мотивах предателей. Впрочем, договориться с ними уже не удалось бы. Да и напали они, чтобы поживиться сочным мясом эльфа и полуэльфа. Оставался единственный выход — добить. Простой, понятный и вовсе не подлый. Милосердие для живых миров. Для мертвых только погибель.

Рехи и Ларт двинулись к пещере, осторожно, перебежками, ожидая любой подлости. Но ничего не происходило, из логова не доносилось ни звука.

— Тщ! — вскинулся Ларт, уловив какие-то шаги. Они приближались и вскоре двое оставшихся предателей показались у края пещеры. Они тащили еще кого-то, избитого и окровавленного. Пленник слабо шевелил ногами, поэтому его больше волокли, не отнимая от шеи короткий костяной нож.

— Сдавайтесь, иначе мы убьем заложника! — провозгласил один из предателей. Значит, для этого они бежали куда-то в неизвестность? Рехи поразился их глупости. Ларт изменился в лице, потому что озлобленность сменилась неописуемым презрением. Он небрежно бросил:

— И убивайте, мы его не знаем.

— Не знаете? — с вызовом отозвались враги, прижимая нож к шее пленника настолько плотно, что пошла кровь. Он слабо пошевелился и приоткрыл глаза, скрытые бурыми патлами окровавленных волос.

— Солнце вам на голову… — опешил Рехи. — Это Сумеречный Эльф.

— Ты его знаешь? — недовольно вздрогнул Ларт.

— Как сказать… — замялся Рехи.

— Он таскался за тобой все это время, урод. Мы следили за вами! — на разные лады прорычали трусливые враги. — Ходил по горам другими тропами. Не иначе для вас рыскал.

— Убивайте его, он все равно не умрет, — махнул им Рехи, чем вновь вызвал смятение в стане врага:

— Что за ересь ты мелешь?

— Какую слышал.

Рехи одним глазами скомандовал Ларту атаковать, пока противник застыл, скорчив неуверенную гримасу. Дезеритры, очевидно, надеялись шантажировать неприятелей. Да не вышло. Но и Ларт не успел вовремя: лезвие костяного клинка глубоко врезалось в шею Сумеречного Эльфа. Тот охнул и упал ничком, хватаясь за распоротое горло.

«К чему это представление?» — фыркнул про себя Рехи. Он уже насмотрелся на странные привычки этих непонятных тварей. Митрий никогда не снисходил до простых смертных, а Сумеречному нравилось проникаться их болью, как он сам говорил. Да что толку? Без помощи, без объяснения истинных причин. Он просто играл в человеческую боль. И вместо сражения в этот раз выбрал плен. Жалкое зрелище. Но зато никакого шантажа не вышло, а то на мгновение Рехи испугался, что они выведут измученную Лойэ. Но этого не случилось, Сумеречный помог своей ложной беспомощностью.

Ларт обернулся на месте, меч его описал широкий круг и одним взмахом срубил две головы. Они полетели в разные стороны, на перекошенных лицах запечатлелось непонимание. Ларт опустил меч и гордо вскинул голову. Рехи застыл в благоговейном восхищении: благодаря этой битве друг вновь ощутил себя искусным воином. Но радости это ему не принесло.

— Все. Это последние, — тяжело выдохнул Ларт, пиная откатившиеся головы.

— Последние мои полукровки. Убитые моей рукой. Я разрушил все, что создал. Последнее разрушил своей рукой.

Он застыл на месте, стряхнув с клинка кровь. Рехи несмело подошел и попытался положить руку ему на плечо, но Ларт дернулся и сбросил изрезанную ладонь. А хотелось бы обнять его и заслонить от собственных мыслей, заставить все забыть. Но Ларт вновь сделался жестким непредсказуемым предводителем. Впрочем, наваждение скоро исчезло, он моргнул и привычным спокойным тоном сказал:

— Да… Совсем забыл — забери свой меч.

Он протянул клинок, но Рехи не принял оружие:

— Нет, оставь себе.