Голод Рехи (СИ)

Если бы чуть больше сил, если бы здоровые руки, то обрушил бы свод проклятой пещеры — то есть зала — подрубил бы линиями колонны. И погреб бы всех под тяжелыми плитами. Дворец, очевидно, пострадал еще три сотни лет назад, но уцелел, не развалился, только сильно обгорел. Но если бы черные гадкие линии как следует расшатали опоры покосившихся колонн, то купольный свод, зиявший прорехами, не выдержал бы. Если бы только руки… А хотя зачем тогда шел? Чтобы умереть от вредности, назло жрецам? Рехи нервно облизнул губы и трезво рассудил, что так погибать глупо. Лучше затаиться, разузнать что-нибудь дельное. Может, оставался шанс найти и Лойэ.

Боль уходила, но прошло еще несколько дней или недель — точнее не сказать — в течение которых Рехи ощущал себя почти неживым. Он существовал в своем теле, не видел снов о прошлом и больше не возвращался на поляну, озаренную светом. Он просто лежал полуживой тушкой, а совершенно чужие и чуждые создания вокруг него следили за ним, кормили и помогали в отправлении естественных потребностей. А он и не осознавал себя большую часть времени.

Вскоре Рехи понял, что вместе с кровью в чашу подмешивают какой-то дурман, от которого постоянно хочется спать. Что-то сродни тем пещерным грибам, из которых делал настойку Ларт. Ох, как же глупо Рехи плясал тогда на оргии в шатре… А потом и вовсе творилось нечто непотребное. В бреду образы того времени вспыхивали ярче, вспоминалось даже то, что на трезвую голову он накрепко позабыл. Впрочем, он ни о чем не жалел, и все смешивалось.

Он видел временами и жреца в лиловом, но тот тоже лежал ничком в огромном тронном зале, тоже почти неживой. В этом же зале! Только три сотни лет назад. Рехи распластался лицо вверх, жрец упирался лбом в подушку, страдая от глубокой раны поперек спины. Это тогда, при осаде внутренней стены, его кто-то подло пырнул пониже лопатки. Наверное, попороли легкое, потому что жрец тяжело хрипел в забытьи.

— Страж на грани жизни и смерти, — донесся измученный голос короля, он говорил сам с собой: — От эльфов не будет поддержки, это уже понятно. Адмирал сбежал и уводит за собой новых эльфов куда-то за горы. Проклятье этим эльфам, подлые твари.

Король сидел на троне и смотрел, как лекари суетятся вокруг жреца. Потом раненого унесли подальше в башню, а Рехи остался парить в зале. Он не летел вольно и свободно. Даже во сне тягучее забытье и страдание плоти заставляли искажаться восприятие. Он вяз в душном пропитанном дымом воздухе, как в паутине.

— Мирра, моя Мирра… Что будет с ней, — вздыхал несчастный король, тихо, едва слышно. Мирра, наверное, рыдала где-то в своей спальне. Город терзался в кольце осады, но обломки кораблей в порту не позволяли пиратам подобраться, а армия неприятеля только обстреливала из требушетов и катапульт окрестности внешней стены. Это Рехи узнал, кажется, из мыслей короля. Как-то все пронеслось сжатой сменой картинок.

«Не похоже на войну, которая уничтожила весь мир, — все же смутно подмечал Рехи. — Просто война, очередная усобица. Ну, лиловый помрет скоро, наверное. Только почему я слышу его голос? И даже раны у нас похожие. И даже зал тот же…»

Тяжелый сон таял и рассыпался пепельными хлопьями на губах. Рехи приоткрыл глаза, сделал над собой усилие и приподнялся, странно вытягивая перед собой руки, точно плыл куда-то сквозь воздушные потоки.

Все тот же зал, только почерневший от копоти, убогий и уродливый. А вместо стола заседаний громоздился каменный алтарь, накрытый шкурой мохнатого ящера. На нем-то и разместили Рехи, а подле ложа навалили какого-то блестящего хлама, золотого и серебряного. Столько бесполезных вещей Рехи не видел даже в попадавшихся на пути гробницах и старинных святилищах Двенадцатого. Нашлись там и битые фарфоровые вазы, и облезлые перья вымерших птиц, и даже смутно узнавалась статуя, отломанная от фонтана в дворцовом саду. Ее Рехи видел в первое свое «путешествие» в прошлое. Неуместно глупые дары, даже в шатре у Ларта не нашлось бы столько ненужной добычи. Ларт… Ларт… О нем Рехи не мог забыть, но и думать каждый миг сил не оставалось. Хотелось просто надеяться, что все удалось, что друг где-то там, на пустоши. Также отлежался и бодро вскочил, иначе для чего все?.. Для чего?.. Еще хотелось верить Сумеречному Эльфу, который намеками утверждал, будто весь этот нелегкий путь — испытание, чтобы подготовиться к битве с Двенадцатым, а вернее, узнать правду о падении мира. Та война двух братьев-королей явно не могла заставить Двенадцатого обрушить великую кару на свой родной мир. Но размышления Рехи прервал восторженный голос:

— Ты очнулся, Страж!

В зал зашел человек, вернее, вьющийся по ветру буро-лиловый балахон с капюшоном, а под ним вроде как шествовало существо из плоти и крови. Кровь его, кстати, пахла не особо вкусно, сильнее доносилась вонь больного желудка и нездорового пота. Рехи сморщился и перестал принюхиваться.

— Очнулся, — бесцветным голосом отозвался он. — И кто же вы такие?

— Верховный Служитель Вкитор к вашим услугам.