Голод Рехи (СИ)

Мужчина поклонился, и по скованным подагрическим движениям стало понятно, что он вовсе не мужчина, а старик. Об этом же сказало и его лицо, когда назад упал глубокий капюшон. Рехи неплохо разбирался в стариках, проведя подле них все раннее детство и часть юности. И этот нравился ему куда меньше печального старого адмирала. Последнее время Рехи корил себя за недостаточное уважение к тому, потому что советы покойного опекуна поддерживали в трудную минуту уже не раз. А этот Вкитор совсем не вызывал симпатии, не верилось, что он способен сказать что-то дельное.

— И кому ты служишь?

— Культ Двенадцатого — последняя истинная вера и надежда нашего многоскорбного мира, — подобострастно ответил Вкитор, вновь зачем-то склоняя голову и разводя руки.

— Последняя, значит, — небрежно протянул Рехи и сел. — Какой же еще быть в Последнем Бастионе. Вот и я, наверное, у вас последний Страж?

Отчего-то хотелось смеяться над этим глупым стариком, который знал куда меньше о прошлом, чем Рехи теперь. Жил на руинах прежней столицы, листал древние книги, но по всем его манерам и ужимкам было понятно — ничего он не знает. Скорее всего, Двенадцатый сам же и написал эти книги, а ему вверяли свои души сотни людей и эльфов, верили в него, как в божество. А он оказался всего лишь двенадцатой неудачей опытов семаргла Митрия. Рехи криво ухмыльнулся, но сделалось лишь противнее.

— Первый! Первый истинный Страж за три сотни лет! Твоя сила исцеления — это знак, — горячо опровергал Вкитор. Рехи с трудом справлялся с растущим отвращением, которое охватывало его с каждым новом словом служителя. Но гнев не вырывался яростью, получались холодные насмешки с укором:

— Ради этого вы пытались меня убить? Меня и моего друга…

Вкитор подобрал обширные рукава и выпрямился, отходя в тень прокопченной колонны.

— Суровый мир требует суровых решений, — ответил он безапелляционно. — Мы проверяли твою истинную силу. За три сотни лет появлялись люди, что управляли линиями. Но никто из них не умел исцелять.

«Наверное, и руки так никто не жег. И не для кого им было уметь исцелять», — зло подумал Рехи, и сказал:

— Так вы специально целились в Ларта?

— Не совсем. В тебя тоже, — виновато осклабил гнилые желтые зубы служитель. — Но слухи дошли, что ты один умеешь использовать линии и для защиты, и для лечения. Три сотни лет мы ждали этой милости.

Три сотни лет — много или мало? Рехи знал эту дату только как странноватое слово. Старый адмирал говорил, что триста лет — это количество пальцев на руках и ногах у половины их деревни или около того. Рехи так и представлял числа и года как шевелящиеся чумазые пальцы. Много-много грязных пальцев, месящих песок. И теперь не покидало ощущение, что кто-то их запускает ему прямо под волосы, буравит череп, открывает его и ввинчивает в мозг, делая там дыры и ходы. Наверное, так-то и смешивалось прошлое и настоящее, перемалывало разум грязными пальцами прожитых лет. Так же случалось и со лже-Стражами? Наверное, секта убивала их каждый раз, когда те разочаровывали. Со Стражами Вселенной поступали так же? Хотелось бы знать, сколько неудачных опытов уничтожил Митрий. Но двое горе-спутников уже долго молчали, ведь они всегда оставляли на самом дне отчаяния. Приходилось самому сражаться с непонятностью происходящего. Хотя Рехи смутно догадывался, что от Вкитора не стоит ждать вразумительных ответов и настоящей помощи.

— Вы следили за нами от самых гор? — поинтересовался Рехи, хотя ответ напрашивался сам и давно, еще когда они с Лартом впервые учуяли мелькнувший запах лазутчиков.

— Раньше, намного раньше. После той битвы в ущелье, где схлестнулись наши заблудшие братья и богомерзкие полукровки. Тогда-то ты явил впервые свою силу, тогда мы узрели ее. У нас были разведчики по ту сторону хребта. Сначала мы выслеживали Ларта-людоеда. Гонялись за пустой породой, а нашли алмаз… — велеречиво бормотал старикан, вновь всплескивая руками. Он приблизился к Рехи мелкими шажками, боком, явно побаиваясь его.

— Где он? — ответил Рехи, поражаясь, насколько жестким и решительным сделался его голос. Не гневным или ожесточенным, а холодным и властным. Помнится, так Ларт отдавал приказы. Наверное, Рехи и этому научился у друга, впитал за то время, пока сидел шутом подле трона короля полукровок.

— Оставлен в пещере, как ты и приказал.

Слова Вкитора отозвались недоверчивым облечением. Лопнул какой-то пузырь, который давил в груди. Или просто прорвался очередной ожог на руке, выплеснув желтоватую жижу. Одновременно с этим зал вновь начал расплываться, Рехи схватил ртом воздух и воскликнул:

— Приведите его! Верните его мне!

Вкитор подхватил и вновь уложил на спину, отчего зал еще больше навалился тяжелой крышкой. Рехи вздрогнул, зажмурившись. Голос служителя давил не меньше начинавшегося бреда: