Голод Рехи (СИ)

В этот момент дверь в комнату на вершине башни со скрипом отворилась, из-за нее показался старик с высушенным печальным лицом. Его черное одеяние сливалось с таким же черным чемоданчиком, из которого пахло чудными снадобьями. Лекарь, значит.

— Как адмирал? — встревожено спросил жрец. Лекарь потер крючковатый нос, задумчиво отвечая:

— Знаете, я видел множество случаев помешательства, но адмирал рассуждает чересчур здраво для умалишенного. Он осмысленно и четко отвечает на некоторые вопросы, он помнит свое имя, знает, где и за что находится.

— Пустите к нему, — решительно потребовал жрец, нервно хлопая глазами. Рехи в тот момент находился как будто в его голове, видел и чувствовал через него.

В башне открылась безрадостная картина голых каменных стен. Из приоткрытого окна тянуло свежим океанским бризом, на нем не было решеток, так как все считали, что сбежать из высокой твердыни невозможно. Не спускаться же по плющу и выступам скалы — все сочли, что это самоубийство. И, кажется, никто не подумал, что адмирал, возможно, захотел бы свести счеты с жизнью после посетивших его видений.

Он сидел на простой деревянной кровати, опустив руки на колени, неестественно прямой и напряженный. Взгляд его болезненно уставился в серую стену прямо перед собой, но он явно что-то видел на ней, рассматривая проекцию своего воспаленного сознания.

— Здравствуй! — попытался поговорить жрец, неуверенно подходя к безумному адмиралу.

— Только якорь в шторм спасет, он надеждой нас ведет… — бездумно повторял отдельные слова простой портовой песенки адмирал. Он не реагировал на появления собеседника. Тогда жрец склонился к нему, отвлекая от созерцания стены. Но адмирал все еще его не видел. Жрец нахмурился и перешел сразу к делу:

— Ты говоришь, весь мир обречен?

Тогда адмирал оживился, измучено взглянув на пришедшего и, казалось, только теперь его замечая.

— Обречен, — ответил он с ледяным спокойствием и снова заладил про якорь и надежду.

— Почему ты так говоришь? — твердо продолжал жрец, хотя сердце его болезненно сжималось. Он привык, что адмирал направляет людей, поднимает целые флотилии на борьбу с врагами. А теперь, когда наемные пираты брали на абордаж лучшие корабли королевства, он сидел в башне, безучастный и отчаявшийся.

— Потому что ко мне явился Тринадцатый, — отзывался он. Жрец сжал зубы и кулаки, с трудом справляясь с нахлынувшей волной гнева. Он хотел ударить адмирала, как будто от этого он бы немедленно пришел в себя.

— Ты понимаешь, что ты стал еретиком? — как можно спокойнее и четче сказал жрец. — Тринадцатый — это зло! Проклятье! Безымянный ужас, имя которого стерто ему в наказание.

— Нет, глупый маленький Страж Мира, все не так, — вздохнул с внезапной отеческой теплотой адмирал, дотрагиваясь до плеча собеседника. Жрец отшатнулся, бормоча, как в бреду:

— Мне все равно, что тебе мог рассказать Тринадцатый. Возможно, он свел тебя с ума. Двенадцатый нам поможет. И да прояснит он твой разум.

— Двенадцатый… — вздохнул адмирал и губы его тронула кривая ухмылка. А потом он и вовсе зашелся нездоровым глухим хохотом, напоминавшим уханье совы. Он выглядел, как человек, который освободился от всего: от норм, ценностей, от всех своих представлений и убеждений. Благодаря какому-то новому страшному знанию он был свободен от всего… но не знал, для чего. И как будто именно это сводило его с ума.

— Ты смеешься над нашей верой?! — возмущенно воскликнул жрец, убеждая себя, что виной всему просто тяжелая болезнь. Уж точно не вещие видения.

— Двенадцатый и разрушит все, — прекратив смеяться, ледяным тоном отчеканил сумасшедший адмирал, но взгляд его остекленел, он вновь наблюдал на стене некую ужасающую картину, всматривался в нее и нервно шептал: — Эльфы будут прокляты, а люди сами себя проклянут. Послушай! — он вскочил и вцепился в плечи жреца, страшно таращась ему в лицо. — Послушай меня! Эльфы будут прокляты за то, что Тринадцатый происходил из эльфов другого мира. Да, проклятый мир Бенаам, не наш мир. Там все и началось. Там и закончится. Только из-за этого, только из-за личной неприязни Двенадцатого к «лишнему». А ты знал? Ты знал, Страж Мира, что Круг Тринадцати на самом деле — это просто бывшие люди, наделенные нечеловеческой силой Стражей Вселенной? В них влили силу, как вино, и они «опьянели», их разум не выдержал. Каждый сошел с ума по-своему и в разное время, но все впали в безумие.

— Это ты точно сошел с ума! — порывисто вырываясь из цепких пальцев, отмахнулся жрец, отходя к двери. Адмирал же устало вернулся на прежнее место, вновь вытянулся, словно статуя.

— Нет, Тринадцатый мне все рассказал, — он говорил со спокойствием осужденного, а через миг срывался чуть ли не в плач. — Я увидел… да-да, как наяву. Они пришли из разных миров к Вестникам Надежды, к верховным семарглам. Это Деметрий захотел однажды создать их, это он думал, что так излечит все миры от всего возможного зла, предотвратит само его появление. Всего лишь эксперимент, не боги… Но уже и не люди. Сверхлюди. Сила свела их с ума. Всех тринадцать! Проклятых!