Голодная (ЛП)

— Есть только один способ проверить! — Меня пронзило множество маленьких иголочек восторга, когда я положила ягоду в рот. Бэзил смотрел не отрываясь. Я покатала её на языке. Текстура была странной. Бугристой. Почти резиновой. У меня появились рвотные позывы, но потом мой рот заполнился слюной. Вкус был мимолётным и слишком незнакомым, чтобы дать ему определение, но мне он понравился, и я хотела ещё. Я подвигала ягоду во рту, между зубами и щекой, пососала её, вытягивая крошечные глотки удовольствия. Этого было недостаточно, и я осторожно куснула. Выплеснулся сладкий, терпкий сок. — Боже мой, — произнесла я, когда невероятный новый вкус распространился по моему языку и носу. — Это невероятно! Восхитительно! — Чем больше я жевала, тем сильнее становился вкус. К тому же, мне нравился вкус крошечных семян, размельчающихся между зубами. Проглотив ягодную кашицу, я тут же потянулась за следующей. — Ты непременно должен попробовать!

— Ты уверена? — спросил он, и я кивнула, запихивая в рот больше ягод. Бэзил осторожно сорвал ягоду с куста и положил себе на язык. Когда он начал жевать, его глаза расширились. — Ощущение такое, как будто мой рот и часть моего мозга проснулись после спячки, — произнес он. — Это похоже... похоже... — Он глотнул и потянулся за следующей. — Это как будто то, что мы изначально должны были делать!

Несколько минут мы с Бэзилом смеялись и жевали ягоды одну за другой. Когда он насадил ягоды на пальцы, как я делала это раньше, я стаскивала их одну за другой и рычала: — Ещё! Дай мне ещё!

— Ты становишься монстром! — он бросал мне ягоды и кричал, — Уйди! Уйди, чудовище!

Я рычала на него, потом накинулась и обхватила за талию. Мы перевернулись и свалились на землю, я оказалась сверху, требуя, чтобы он накормил меня.

Он щекотал меня, отчего я извивалась и визжала. Вскоре мы уже боролись, толкая друг друга и катаясь по мягкой земле, смеялись, пока наши носы не оказались в дюймах друг от друга, и мы целовались под тёплым утренним солнцем. Мне нравилось вдыхать его запах. Чувствовать его кожу. Его вкус.

— Ты лучше, чем ягоды, — прошептала я ему.

Спустя некоторое время, когда мы пришли в себя, мои губы жгло, а по телу разливалась теплота. Я откатилась от него, обеспокоенная желанием, растущим глубоко внутри. Дело было не только в ягодах, но ещё и в моих чувствах к нему. Я сделала несколько неуверенных вдохов.

— Как ты думаешь, это... — я замялась, подыскивая слово. — Нормально? То, что мы делаем? — Я перевела палец с него на себя. — В смысле, мы ведь даже не в Фонде Размножения. Наши гормоны не должны бушевать. — Мои щёки покраснели просто от одной мысли о подобных вещах.

Бэзил опёрся на локоть и положил руку мне на бедро, там, где кончалась моя рубашка. — А тебя это волнует? То есть, это тебя остановит?

Я одёрнула рубашку пониже: — Моя мама и доктор Деметер сказали бы, что химические процессы в нашем мозгу не оптимизированы. Или что у нас какая-то разновидность генетической мутации, которая заставляет нас действовать подобным образом.

— Задумайся над тем, что именно делает нас мутантами, — ухмыляясь, сказал он.

Я посмотрела в его изумительное лицо и не смогла удержаться от улыбки: — Рыба с ногами, как говорила Ана.

Он фыркнул. — Так что, нас можно назвать счастливчиками?

Я покачала головой и оглянулась вокруг. — Ты считаешь, что это удача?

— Может быть. — Он пожал плечами. — Если это значит, что мы можем вернуться к тому, какими нас создала природа. — Он положил руку мне на живот. — Например, к этому. — Он наклонился и поцеловал меня.

— Это хорошая идея... — проговорила я и отстранилась. — А ты думаешь, что это возможно?

— А почему нет? — Он сел и обвел рукой всю растительность. — Посмотри вокруг!

— Это всего лишь кудзу и ягоды. Сколько всего этого нужно съесть, чтобы приравнять к одной бутылочке синтамила?

— Эппл... — Бэзил пристально посмотрел на меня. — Если из земли могло вырасти это, — она набрал горсть веток, — тогда она достаточно хороша, чтобы возделывать её. Если убрать всю кудзу, которую, кстати говоря, мы можем есть, делать топливо и даже курить, тогда мы сможем вырастить зерновые, разные.

— Если у нас будут семена, — уточнила я, но он меня проигнорировал.

— К тому же, пчёлы и бабочки должны опылять всё это, что значит, где-то здесь должны быть животные. Может быть, даже птицы и мелкие млекопитающие. Ана всегда говорила: «Жизнь всесильна», — сказал мне Бэзил. — Это доказательство того, что земля восстанавливается.

Я оглянулась вокруг, восхищённая и испуганная: — Птицы и пчёлы это неплохо, — проговорила я. — Но что ещё может скрываться здесь? Или кто? Ты что совсем не боишься?

— Скорее всего, здесь безопаснее, чем там, откуда мы пришли, — Он откинулся назад на ложе из листьев, сияя, будто был в экстазе. — Ты знаешь, что это может означать, Эппл? — спросил он, но ему не нужен был мой ответ. — Нам не нужно будет сражаться. Воровать. Не нужно будет просить о помощи. Полагаться на кого-то. Если я смогу найти способ, как здесь жить... если мне не нужно будет возвращаться...