Голодная (ЛП)

Бэзил начинает хохотать. Он смеётся так сильно, что его щёки становятся красными.

— Да, серьёзно, — весь ответ девушки. Она продолжала идти, показывая на одинаковые здания, через каждые десять футов. — Здесь работают строители. Тут швеи. Здесь ткачи.

— А что это такое? — я затормозила возле чуть большего, более легкого строения с большими окнами под крышей.

— Столовая! — ухмыльнулся Бэзил. — Это место, где все собираются, чтобы вместе поесть.

— Ты имеешь в виду настоящие блюда? — Я пытаюсь вообразить, как я сижу за столом, ем еду, в точности как описывала бабушка Эппл. Бэзил кивает. — А где находится школа? — нетерпеливо спрашиваю я.

Девушка качает головой. — Гайя говорит, что, работая, мы учимся.

— А как же дети? — недоумевала я. — Как они учатся читать?

Она бросила на меня взгляд через плечо. — Ты задаешь слишком много вопросов.

— Что ж, — ответила я ей, — здесь многому нужно научиться, разве не так?

Она снова посмотрела прямо на меня. — Гайя говорит: Учись на практике, а не задавай вопросы.

Её слова задевают меня, но я понимаю, о чём она говорит, так что перестаю доставать её.

Когда мы подошли к развилке, оба пути которой вели к выходу с поляны, я оглянулась назад. Весь лагерь — от общего хозяйства в дальнем конце, до рабочих строений в центре и общей столовой на этом конце — занимает не более сотни футов в ширину и около полумили в длину. — Это невероятно, как много можно вместить на столь маленькой территории, — говорю я.

— Это ещё не всё, — говорит девушка. — Внизу есть ещё амбар для хранения урожая и госпиталь. — Она машет рукой вправо.

— Это интересная сочетание, — шепчу я Бэзилу.

— Может быть, они смогут сделать что-нибудь с твоей ногой, — предполагает он.

— А что там? — я указываю рукой влево.

— Там живет Гайя, — отвечает она. — Пошли.

— Она подводит нас к зданию, которое отличается от всех остальных. Оно похоже на фотографию фермы моих бабушки и дедушки, добротная старинная постройка, с настоящими стеклянными окнами.

— А что, у Гайи большая семья? — спрашиваю я, потому что это здание больше чем любое другое строение, кроме разве что столовой.

Девушка задумывается над ответом, затем произносит: — Мы её семья.

— Но весь этот дом полностью принадлежит ей одной? — я чувствую незнакомое чувство в животе. Может быть это ревность?

— Уважаемый доктор останавливается здесь, когда посещает нас.

— Кто?

Она медлит, прежде чем нажать на дверную ручку, но ничего не говорит, и до меня опять доходит — я снова задаю слишком много вопросов.

Внутри я глазею с отвисшей челюстью, когда мы проходим через гостиную с высокими потолками и плюшевой мебелью и заходим в освещённую солнцем комнату. — Вы можете подождать здесь. — Она указывает на длинный деревянный стол со скамейками по бокам и большим креслом, накрытым мягкой жёлтой тканью. Здесь нет ничего, сделанного из кудзу. Девушка толкает двойную раздвигающуюся дверь в дальнем конце комнаты. Врывается тёплый ароматный воздух. От запаха мой желудок начинает урчать. Я сжимаюсь и скрещиваю руки на своём животе.

Бэзил тянется ко мне, и легонько массажирует мне плечи. — Тебе не нужно стесняться, когда ты здесь. — Он подтаскивает для нас скамейку. — Ты же стремилась к этому.

Хотела бы я быть такой спокойной, как он, но по какой-то причине я не могу расслабиться и чувствую какую-то таинственность.

Девушка опять появляется в комнате, на этот раз, неся в руках поднос с двумя дымящимися тарелками. Когда она ставит их перед нами и кладет ложки, я ловлю на себе её косой взгляд, но она быстро отводит глаза, прежде чем я успеваю поблагодарить её.

Как раз когда я собираюсь спросить, что в моей тарелке, в раздвинувшиеся двери врывается Гайя, её длинное голубое платье развивается за ней. — Ваша первая в жизни еда! — объявляет она и усаживается в мягкое жёлтое кресло. — Можете вы в это поверить?

Я пялюсь на дымящуюся жидкость, не зная, что и сказать.

— Это чудесный бульон из кудзу, — говорит мне Гайя. — Нужно начинать с чего-нибудь лёгкого. Пусть твоя пищеварительная система научится работать. Плюс ваш вкус не слишком изысканный, потому что всю жизнь вы знали только приятный, чуть солоноватый вкус синтетического питания. — Она скорчила гримасу. — Брр, ужасная вещь, по правде говоря. В мире существует так много ароматов. — Она ласково улыбается нам. — А теперь, когда вы здесь, с нами, я покажу вам их все! Ешьте быстрее, пока он не остыл.

Я окунаю ложку в тарелку и глотаю немного бульона.

— Ну и что ты думаешь? — спрашивает Гайя.

— Вкусно! — восклицает Бэзил, набирая полный рот.

Насколько я могла сказать, вкуса было не так уж и много. По большей части, было похоже на чуть тепловатый, солоноватый синтамил, но я полагаю, что если бы мне пришлось сражаться за любую возможность питаться, как Бэзилу, то в таком случае, даже миска какой-нибудь бурды, похожей на эту, показалась бы мне восхитительной.