Голодная луна

— Я не могу больше вести радиопередачи, но еще могу передавать на радио «Свобода» свои истории. Давай я позвоню сейчас Джулии.

Он вернулся с разочарованным видом:

— Я не смог дозвониться. Я попробую позвонить еще раз через несколько минут. Джулия сможет взять интервью у тебя.

— Ешь, а то твоя еда совсем остынет. Ник, я думаю, было бы лучше, если бы я не выходила в эфир. Мы оба знаем, что я действительно должна сделать.

— Мы знаем? — с сомнением сказал Ник.

— Конечно. Я должна вернуться в школу, подписать эту чертову бумагу, чтобы иметь наконец возможность присматривать за своими детьми, оберегать их.

Сказанное еще больше укрепило ее в принятом решении, заставило испытывать тоже самое чувство, как и в ту ночь, когда она была разбужена отблесками огней самолета. В этот раз она не может подвести их, пообещала она самой себе. После ужина Ник предложил выпить кофе у него в квартире, но она боялась, что туман, опускающийся на дорогу, ведущую к Мунвэлу, помешает ей вернуться обратно. Она знала почти наверняка, что если бы пошла с Ником, это наверняка закончилось бы тем, что она провела бы с ним ночь. В других обстоятельствах она пожелала бы этого также сильно, как, похоже, желал и он.

Она выехала из Манчестера на темную дорогу. Облака нависали над Мунвэлом, делая ночные краски еще более темными. Она напомнила себе, что должна избавиться от чувства боязни темноты и тяжести по мере приближения к городу. Должно быть, проведенный день утомил ее. Из-за этого ей казалось, что луна на небе не появляется слишком долго, и мерещилось какое-то размытое движение где-то там, в облаках над пещерой. Вернувшись домой, она почти сразу же отправилась спать, чтобы как следует отдохнуть и быть готовой к встрече со Скрэгами на следующее утро.

Миссис Скрэг стояла у калитки забора, окружающего школьный двор, и так посмотрела на Диану, словно та не имела права даже переступать через школьный порог. Некоторые из родителей были рады снова увидеть ее, не говоря уж о детях. Она должна была подписать документ. Николас Никлеби должен был бы быть в кабинете мистера Скрэга, однако судьбе было угодно распорядиться по-своему, и жизнь продолжалась своим обычным несчастливым для нее путем. Она поспешила в школу и постучалась в кабинет мистера Скрэга.

Директор тупо уставился на нее.

— Я очень сожалею, что слишком поторопилась, когда вы попросили меня подписать ту памятку, — начала она, пытаясь улыбнуться. — Я подпишу это сейчас, если можно.

— Я рад, что вы вняли голосу своей совести. Я надеюсь, вы поняли, что дело стоит того. — Он начал шелестеть бумажками на столе. — Что касается вашей работы, то боюсь, что вы слишком поздно изменили свое мнение. Дело в том, что ваша должность уже занята двумя преподавателями из числа наших новых друзей, которые даже отказались от платы за свой труд…

Глава 16

Голова у Эндрю раскалывалась от боли, а нос и глаза были забиты и переполнены слезами:

— Но ты же говорила, что я мог бы последний год… — захныкал он. — Говорила, что это было бы хорошо для меня. Вы оба говорили это…

— Значит, мы ошибались. — Его мать протянула руку за бельевой прищепкой в холщовый мешок с вышитой на нем маленькой девочкой, держащей в своих ручках пригоршню бельевых зажимок. Мешок лежал в корзине, которую держал Эндрю. — Я сказала: «Нет», — и давай больше не будем возвращаться к этому разговору. Это мое последнее слово.

— Но это будет в церкви. Отец О'Коннел не возражает.

— Есть много таких вещей, против которых он не возражает, когда ему полагается быть человеком Господа. Ты не приблизишься больше к церкви без меня или твоего отца, ты слышал, что я сказала? И ты не должен иметь что-нибудь общее с Миссис Вейнрайт или с церемонией украшения пещеры, ты вообще не должен общаться с этой женщиной.

— Но ведь ты же обещала, что вы с папой придете посмотреть на мою работу в этом году!

— Я ошибалась, неужели ты не можешь этого понять? Господь послал Гудвина Мэнна указать нам, где мы поступали неправильно. Дай мне корзину сюда, если ты продолжаешь быть таким тупицей. Я возьму прищепки сама.

Когда она схватила корзину, то выпустила из рук только что постиранное белье:

— Теперь посмотри, что я сделала из-за тебя, ты, маленький дьяволенок. Правильней всего было бы тебе пасть на колени и просить Бога о прощении.

Земля врезалась в голые колени Эндрю:

— Пожалуйста, Господь, прости меня, — пробормотал он и повторил то, что сказала ему мать, — за то, что я так испытываю терпение моих родителей…

— Теперь убирайся в свою комнату и закрой дверь! — велела ему мать. — И не спускайся вниз, пока не поймешь свои ошибки и не образумишься.

Эндрю почувствовал, что этого не будет никогда. Он оступился, нервно взглянув на стоящего в кухне отца, который смотрел на него. Его отец быстро отвел взгляд к небу, словно жирное серое небо что-то значило для него.

— Лучше тебе прочитать ту историю о том, как нужно слушаться своих родителей, — крикнула Эндрю мать.