Голодная степь: Голод, насилие и создание Советского Казахстана

Многие вожди повстанцев своим происхождением и биографией напоминали Тобанияза Алниязова, который, вопреки всем советским законам, на протяжении 1920-х годов правил Мангышлаком как своей вотчиной. Они претендовали на знатное происхождение, а в дореволюционные годы служили волостными управляющими634. Некоторые руководители восстаний были религиозными деятелями, давно находившимися в конфликте с советской властью. К примеру, Ильяс-ишан, претендовавший на происхождение от пророка Мухаммеда, организовал восстания в Кара-Калпакской автономной области и подстрекал адаевцев выступить против советской власти. Еще в 1919 году отец Ильяс-ишана, Идрисджан Кутлыходжаев, известный как Каракум-ишан, возглавил масштабное восстание против советской власти в Уральске. По данным ОГПУ, в 1920-е годы Каракум-ишан «имел огромнейшую популярность и авторитет» в религиозных кругах как в Кара-Калпакской автономной области, так и в собственно Казахстане и на территории бывшей Хорезмской Республики635. После его смерти в 1927 году Ильяс-ишан унаследовал дело своего отца и его религиозное влияние.

Природные факторы были в большой степени на стороне повстанцев. В. Попов, сотрудник ОГПУ, принимавший участие в подавлении восстания на Мангышлаке в 1930–1931 годах, вспоминал, как трудно было нейтрализовать бунты в отдаленных регионах. Хотя некоторые работники ОГПУ имели в распоряжении автомобили, их двигатели в ходе движения по пустыне заполнялись песком. Догнать повстанцев верхом тоже не могли: каждый раз выяснялось, что имеющиеся кони недостаточно сильны, чтобы выдержать темп, задаваемый более крепкими конями повстанцев636. Многие восставшие были детально осведомлены о водных ресурсах региона, что в условиях нехватки воды являлось ценнейшей информацией. Как вспоминал Попов, восставшие, покидая лагерь, отравляли колодцы, чтобы помешать силам Красной армии преследовать их637. Из-за трудностей путешествия по Степи ОГПУ иногда использовало тактику, применявшуюся и другими государствами с кочевым населением. Информация собиралась при помощи самолетов-разведчиков, определявших с воздуха размеры и местонахождение повстанческих отрядов638. Затем их расстреливали из пулеметов с воздуха639.

По всей видимости, этническая напряженность не играла важной роли в восстаниях, но неспокойное положение обостряло этнические конфликты в регионе. Большинство повстанцев были казахи, а силы ОГПУ и Красной армии, направленные на подавление восстаний, в большинстве своем комплектовались уроженцами Европейской России. Представители ОГПУ предупреждали, что подобные межнациональные конфликты «политически невыгодны» для работы партии в регионе, и призывали более активно использовать единственную в Красной армии казахскую кавалерийскую дивизию, чтобы сделать нападения на банды повстанцев более «эффективными»640. На Мангышлаке, где большинство повстанцев принадлежало к роду адаевцев, алма-атинское руководство прибегло к другой тактике. На полуостров с целью разрешения конфликта были отправлены члены партии из рода адай. Сейткали Мендешев, нарком народного просвещения республики, попытался достичь соглашения с повстанцами и остановить поток беженцев в Туркмению, в то время как Толесин Алиев (Төлесiн Әлиев) возглавил казахскую кавалерийскую дивизию, сражавшуюся против повстанцев641. В итоге их усилия увенчались успехом: в конце 1931 года было подавлено Мангышлакское восстание, одно из немногих еще продолжавшихся народных движений642.

Конфликт в республике способствовал дальнейшему разрастанию массовой эмиграции, начавшейся из-за голода: обездоленные люди бежали как от наступающей Красной армии, так и от попыток вождей повстанцев взимать с них налоги и призывать их на службу в повстанческие войска643. Восставшие искали укрытия в далеких углах Степи или бежали в соседние республики. Обширное движущееся людское море включало в себя самых разных людей – кочевников, осуществлявших обычные сезонные миграции, беженцев, искавших спасения от голода, и повстанцев, скрывавшихся от Красной армии. Но к 1930 году московское руководство стало считать угрозой любое движение людей в республике, к какой бы из этих групп они ни принадлежали. Самой же опасной формой бегства в Казахстане, как и в других регионах Советского Союза, считалось бегство за границу. Если государственная граница пропускала людей на выход, она могла пропустить их и на вход – в том числе иностранных агентов и шпионов, которые будут подстрекать жителей СССР к новым восстаниям и новому бегству за границу.