Голодные Игры глазами Пита Мелларка (СИ)

— Мирта, — кричит Катон и указывает ей на меня. Она закатывает глаза, но все равно подходит ко мне и начинает шарить по карманам. Я не сопротивляюсь.

— Ничего нет, — отвечает она.

Катону требуется не больше пяти секунд, чтобы принять решение. Он ни с кем не советуется. Он здесь главный.

— Ладно, — говорит он. — Можешь брать еду из наших припасов, можешь спать в палатке. Но не притрагивайся к оружию, пока я тебе не разрешу. И еще одно: если окажется, что ты решил провести нас, я лично прикончу тебя. И даже не надейся, что это будет быстрая смерть. Все понял?

Киваю в ответ и шагаю к нему на встречу. Он протягивает мне руку, но это вовсе не дружеский жест. Мы заключаем сделку. Пока я им нужен, я в безопасности, но потом никто даже глазом не моргнет, чтобы меня убить.

Отлично, этот шаг позади. Осталось всего лишь водить их за нос как можно дольше, а потом подставить и прикончить хотя бы нескольких. Всего лишь…

— Эй, ты, — говорит Катон мальчику из третьего, — объясни ему, как нужно подходить к припасам.

Мальчишка сидит около одной из палаток. Чем ближе я к нему подхожу, тем больше убеждаюсь, что он совсем еще ребенок. Его зовут Пол, и он в двух словах объясняет, что заминировал всю территорию вокруг припасов, поэтому подходить к ним нужно, наступая только на вырытые ямы, иначе взлетишь на воздух. Такого еще никому не удавалось, парень явно гений. Если бы не Игры, его могло ждать блестящее будущее даже в Капитолии.

Выражаю ему свое восхищение, но в ответ получаю лишь злобный взгляд.

— Все в порядке? — буднично интересуюсь я.

— Да, если не считать того, что меня окружает толпа убийц и предатель.

Пол выплевывает последние слова и удаляется прочь. Вот оно что. Он считает, что я предал Китнисс. Он думает, что ради Игр я готов помочь профи убить мою любимую и ничем не отличаюсь от остальных… и я этому даже немного рад. Ведь если поверил он, то, скорее всего, остальные тоже в это поверили! А это и была наша с Хеймитчем цель.

Решаю попробовать подойти к припасам. Аккуратно ступая только на вырытые ямки, шаг за шагом добираюсь до первого ящика. Он заполнен яблоками, рядом лежит рюкзак. Беру его в руки и рассматриваю содержимое: спальный мешок, галеты, спички, пустая бутылка. Кладу в рюкзак несколько яблок и забираю его с собой. Дальше ящики до краев заполнены всяким оружием, специально обхожу их стороной, послушно выполняя указание Катона. В оставшихся ящиках нахожу в основном рюкзаки, подобные моему, и продукты, которые могут долго храниться: сухофрукты, галеты, консервы. Беру всего понемногу и заполняю свой рюкзак, последней укладываю маленькую аптечку. Наполнение скромное: бинты, спиртовой антисептик, какая-то липкая мазь, жгут, но и за меньшее порой трибуты готовы были отдать жизнь.

На поляне у Рога все опять занялись своими делами. Диадема тренировалась стрелять из лука, Катон размахивал мечом, Мирта бросала острые как ножи взгляды в сторону Диадемы, стоило той лишь дотронуться до Катона, а парень из первого вместе с девушкой из четвертого разлеглись около палатки и принимали солнечные ванны. Для этих людей Игры — развлечение. Они росли с целью оказаться здесь и теперь чувствуют себя в своей тарелке. А остальные трибуты? Что сейчас делают остальные? Что сейчас делает Китнисс? Жива ли она? От этой мысли у меня скручивает живот. Ведь ее вправду могли уже убить…

Решаю приступить к следующему шагу нашего плана — изучить профи.

— Катон, а я могу узнать наш план? — он отвлекается от своего меча и с ухмылкой смотрит на меня.

— Не терпится прикончить кого-нибудь?

— Типа того. Как говорится, меньше народу…

Этот ответ явно ему приходится по вкусу.

— Сегодня ночью мы идем в лес. Ты сказал, что знаешь, куда побежала Китнисс, так?

— Так.

— Ну вот и покажешь дорогу. А по пути постараемся прикончить еще несколько человек.

— А многие уже погибли?

— Человек десять точно, — он гордо смотрит на свой меч. Уверен, что добрая половина этого десятка погибла от его рук.

— А что будет потом, ну, когда только вы останетесь в живых?

— Потом, как ты уже сказал, каждый будет сам за себя, — он нахально улыбается и обнимает за талию стоящую рядом Диадему. — Мне будет так жаль убивать тебя, детка.

— Твоя самоуверенность доведет до того, что однажды я сама прикончу тебя ночью.

Катона эта угроза не напрягает от слова совсем. Вот уж парочка. Они оба знают, что, когда придет время, они с легкостью направят друг на друга оружие. Неужели им не противно целовать человека, который ночью придумывает план твоего убийства? Видимо, обоих это устраивает. Их отношения не устраивают разве только Мирту. В последний раз, когда Катон назвал Диадему «моя малышка», она раздавила в руке пластиковую бутылку.