Голос ангельских труб

Прах! Там был козырный, здесь козырный, а у него, Рудика, язва желудка. Пора, видимо, сворачивать бизнес и подаваться на юга. Вон рекламы полно, участки во Флориде, цены бросовые, дома строят под ключ. Наши люди везде пробьются. Он, Рудик, заработал достаточно на безбедное существование. На свое место под солнцем. Эх, скорей бы! Морские купания, свой дом, теплая компания, шашлычки под красненькое, картишки… Хватит! С Костиком и его проблемами вторую язву наживешь.

А ведь если он, Рудик, не возьмет Волкова, тот вполне может убрать Праха.

«Ну и хрен с ним! – подумал Рудик ожесточенно. – Он мне хуже горькой редьки… достал уже!» – И сказал, перебивая хозяина:

– Слушай, Костик, а ведь он снова выйдет на Ирку. Не боишься, что заложит?

– Ирка? – сбитый с мысли Прах смотрел на гостя пустыми белыми глазами. – И думать не моги! Ирка, хоть и подстилка, но верная. Таких баб поискать. Как собака, понял? Я об нее ноги могу вытирать, она мне по гроб жизни должна, понял?

– Но он может ее…

– Она сама, кого хочешь, может. Куда твоим шестеркам! Она же мне все рассказала! Но все-таки женщина, нервишки сдали, уехала к знакомой. Говорит, думала, вы его заберете из подвала тем временем. Такие вот дела, – протянул он, рассматривая гостя. – Хотя, может, ты и прав, Рудименто. Ладно, позвоню, скажу, чтоб свалила еще на пару дней. Успеешь за два дня?

Рудик пожал плечами.

– Ну, хоть знаешь, где его искать? Мысли есть?

– Ну, есть… мысли, – ответил неохотно Рудик.

– Облажаешься – спрошу по всей строгости! – Прах вроде пошутил, но глаза колючие.

«Носит же земля злодея», – подумал Рудик, который себя злодеем не считал. Бизнес есть бизнес. Ничего личного. А этот кошек давил в детстве. И братец старший… урод, каких поискать… вся улица боялась.

– Чтоб все было тип-топ, – продолжал Прах. – Понял? – Он любил всякие полублатные бессмысленные словечки, вроде «не надо ля-ля», «тип-топ», «трали-вали».

– Понял. Куда он денется? Его уже ждут в аэропорту, не упустят. На нем Лёнька Телефон. Не мы, так копы. Не отмоется.

– Лучше мы, чтобы пасть не разевал где не надо, понял? А ты что-нибудь слышал?

– Не слышал, вроде все тихо. Ну, записали показания, словесный портрет… все такое. Они, если упали на хвост, уже не слезут. Процесс пошел.

– Такие крутые? – хмыкнул Прах. – Ну да ладно, тебе виднее. А я сразу в отпуск. Жена сейчас в Пуэрто-Рико. С друзьями. Я сказал, у меня дело, давайте без меня, а я подгребу через недельку. Сразу, как управлюсь! – Он хохотнул. Снова разлил водку. – Давай! Вздрогнем! За бабс! Ты пей давай, ночевать у меня останешься. Куда тебе за руль в таком виде? Тут с этим делом строго. Ни за какие бабки не откупишься. Это тебе не наша голытьба. Погнали!

И они снова выпили. То есть, выпил Прах – залпом, а Рудик едва пригубил.

– Э, нет, так не пойдет! – запротестовал Прах, с размаху ставя стакан на стол. – Давай до дна! Тост какой, а? За прекрасный пол, который украшает нам жизнь. Девочек любишь? То-то, Рудименто, и не надо ля-ля. – Он откинулся в плетеном кресле, прищурился, широко улыбаясь. – Была у меня одна, как вспомню, так вздрогну! Такое вытворяла, в голову не полезет! Под водочку в особенности… Ты не поверишь…

И пошло-поехало. Мутные воспоминания о бурной жизни, часть вторая. Сексуально-показательная. С матами, соплями, деталями, смачным чавканьем под бульканье «немироффской». Рудик кое-как допил водку, думая, что нужно было отказаться, ну, не съел бы его Прах в конце концов. Он предчувствовал завтрашний приступ боли, повышенное давление, тяжесть в затылке. И в итоге – день в лежку, дай бог домой добраться без приключений. Вот так и сковырнешься однажды, думал он, и до Флориды не дотянешь. А этому все по барабану, пьет, жрет, по бабам не дурак, и хоть бы что! Штангу тягает, кросс бегает, каждое утро десять кэмэ. В проруби купается. Тут, правда, нет проруби, так он зимние морские купания устраивает. Его с собой брал. Пляж, естественно, пустой – дело в декабре было, штормовой ветер аж свистит, низкие тучи, минус пятнадцать, а этот бизон – голый, чтобы потом не путаться с мокрыми плавками – здоровый, с жирным брюхом, кривыми ногами, вбегает по колено в черную воду и падает в волну. При этом матерится от полноты жизни. Выскакивает пулей, и еще раз падает, и еще. Потом бежит к машине, а тут он, Рудик, на подхвате, с махровой простыней и стаканом водки. У Праха, слушок был, рак нашли три года назад. Год лечился, вышел на какую-то молодую докторшу со своей особенной методикой лечения онкологии, согласился на эксперимент – пробовал на себе новое лекарство, тут всегда нужны добровольцы, и таки выскочил!