Голос греха

В следующем, 1985 году время от времени случались нападки на компании, но 27 февраля в письме, разосланном в средства массовой информации, преступная группа объявила об окончании «войны», написав: «Мы прощаем „Мандо“».

«Прощение» со стороны подлых преступников было чрезвычайно радостным известием для компаний. То, как бурно радовалось их руководство, говорит о всей абсурдности того, что какая-то кучка негодяев издевалась над солидными компаниями, а также о том, сколько страданий принесли последним эти 169 дней. К счастью, «Мандо» смогла оправиться от тяжёлого удара, но считается, что если б объявление перемирия задержалось ещё на 50 дней, последовало бы её банкротство.

После подбрасывания сладостей с подмешанной синильной кислотой активность преступников вроде бы ослабела, но дело вступило в следующую стадию. На этот раз меч завис над пищевой компанией «Хоуп». Особенным останется в истории преступлений Сёва день 14 ноября 1984 года, ставший ключевым в деле «Гин-Ман», когда состоялась схватка между «Курама Тэнгу», собиравшимся заключить последнюю сделку и заполучить 100 миллионов, и полицией, которая, раскинув сети в шести префектурах районов Кансай и Токай,[91] была готова начать глобальную операцию по задержанию злоумышленников…

В синкансэне раздались звуки мелодии, и Акуцу взглянул на электронное табло, расположенное над передними дверями. Светилась надпись: «Следующая станция — Нагоя». Он убрал в сумку пачку листов и вернул спинку кресла в вертикальное положение.

Акуцу понимал, что шансов на успех у него очень мало. Ведь это дело, разразившееся более тридцати лет назад, было очень громким; все его обстоятельства выяснены и подробно описаны. Нет смысла предоставлять Тории материал, сделанный на основе уже исследованных фактов; лишь «свежатинка» может спасти его. Да, найти причастных к похищению Хайнекена или к биржевым спекуляциям не удалось. Но если ему удастся заполучить запись голосов преступников во время радиопереговоров, это будет прорыв, и он сможет написать убедительный материал.

Конечно, положение обязывает. Но Акуцу чувствовал, как он всё глубже погружается в пучину этого незаконченного дела. Больше всего ему хотелось утереть нос бог знает что возомнившему о себе Тории. И Нагоя — это всё-таки не Лондон, совсем близко…

Акуцу вышел из синкансэна — и сразу же, словно только и ждал подходящего момента, завибрировал смартфон. Это был Томита, заведующий отделом шоу-бизнеса.

— Извини, что отвлекаю…

Услышав его беспечный голос, Акуцу облегчённо вздохнул, но тут же почувствовал раздражение.

— Ел эби фуря?

— Ты ведь знаешь, что так не говорят и что это городская легенда?

— Знаю. В Нагое их называют «эби фурай».[92]

— Конечно. Так и называют. Ты по какому поводу звонишь?

— Ах да… Актриса Синохара Мидзуки согласилась на интервью.

— Да что ты! Правда?

— Через три дня, поэтому заранее надо связаться с отделом фотографии.

— А где офис Синохара Мидзуки?

— Не знаю. Возможно, «Бэйтё».[93]

— Понял. Я сейчас занят, больше не могу разговаривать.

В весенний и осенний периоды, когда идёт ревизия программ, появляется больше возможностей взять интервью у крупных звёзд шоу-бизнеса или красивых актрис. Синохаре Мидзуки в октябре исполнится сорок лет, но она всё так же красива. Она стала популярной ещё в подростковом возрасте и является звездой первого плана вот уже больше двадцати лет. Акуцу был её фанатом со времён средней школы и смотрел практически все сериалы, в которых она исполняла главные роли, поэтому постоянно просил Томиту договориться с ней об интервью. Так что сейчас, будучи в невесёлом расположении духа из-за того, что приходится заниматься таким безнадёжным делом, услышав приятное сообщение, он оживился.

Выйдя со станции JR[94] «Нагоя», Акуцу прошёл через турникет «Мэйтэцу»[95] и сел в экспресс линии Мэйтэцу — Нагоя. По дороге, сделав одну пересадку, поехал в южном направлении и через полчаса с лишним после того, как вышел из синкансэна, прибыл на станцию, ближайшую к месту назначения. Стоя перед муниципальным паркингом, соединённым с железнодорожным терминалом, он увидел нужный ему жилой район.

Хотя наступила последняя декада сентября и стояла вполне комфортная погода, дневное солнце продолжало напоминать о лете. Акуцу перекинул пиджак через сумку, висевшую на плече, ослабил ворот рубашки — и сразу почувствовал приятное дуновение ветерка.

К табачному магазину, на котором были опущены рольставни, примыкал завод красок. Через некоторое время показались крыши муниципальных домов. Было понятно, что это центр города, но по сравнению с Осакой, где дома стояли впритирку друг к другу, плотность застройки, конечно, была не та. Деревянные жилые дома практически не встречались, равно как и хоть чем-то запоминающиеся здания.