Голос империи

Маэстро Венсан не знал языка этой песни. Он выбрал ее интуитивно. Не понимая, о чем поет женщина с красивым мелодичным голосом. Но чувствовал, что это оно. И когда попросил Сафиру перевести текст, мысленно кивнул — то, что нужно:

«Это конец всем надеждам -

Потерять ребенка и утратить веру,

Покончить с невинностью

И быть кем-то вроде меня.

Это возрождение всех надежд -

Обрести, что однажды имели.

Не получив прощения,

Эта жизнь закончится возрождением».

И в смолкшем от предвкушения концертном зале зазвучали первые аккорды: Nightwish, End Of AllHope.

Первыми на сцене оказались артисты кордебалета — двенадцать человек в белой, черной и малиновой форме. С грозными выбеленными лицами, на которых софиты освещали кровавые пятна ртов и черные провалы глаз.

Резкие, рубленые движения, которые только что казались хаотичными, сплетались в удивительно слаженный рисунок танца, где каждый из двенадцати стал частью единства.

И затем появилась тринадцатая фигура — в сверкающем черном кителе, на котором полыхали, пульсировали под прожекторами красные руны.

Зал несколько секунд ошарашенно смотрел… и завыл в десять тысяч глоток, перекрикивая музыку, вставая с кресел в едином порыве.

Двенадцать фигур на сцене нападали на одну — клевали, швыряли, рвали на куски, как стая хищных гиен. И в ритм музыки, под каждый удар на сцене вспыхивал кровавый огонь.

Зрители в первых рядах инстинктивно вжимались в кресла, краны с камерами спешно отъезжали от пламени, режиссера уже уносили от кулис двое дюжих друидов…

Император Тагир стоял в своей ложе. Опершись на перила, у самого края. Смотрел, не мигая, на тонкую фигуру в сверкающем черном кителе. На то, как девушка восходит на постамент, похожий на эшафот. Встает, раскидывая руки в стороны, за ее спиной расправляются черные крылья и…

Сначала загорелись ее красные волосы, затем пламя охватило все ее тело, крылья за спиной, вслед за этим — все двенадцать фигур, застывших внизу, и как эндшпиль — вспыхнула декорация в виде древа пресветлых богов. И вместо него на заднике сцены появилась и полыхнула красным гигантская руна В.

Высшие лорды замерли, не зная, как им быть. Все ждали реакции императора. Одним движением руки он мог прекратить представление, но он стоял, напряженный и сосредоточенный.

Никто не мог ни уйти, ни оскорбленно потребовать прекратить «этот балаган», ни устроить скандал. Император смотрел представление.

Песня закончилась. И на несколько секунд наступила по-настоящему зловещая тишина, в которой замерли артисты — и беззвучно полыхала сцена.

Тагир поднял руки. И нарочито медленно сделал три протокольных хлопка — пальцами по ладони.

Зал взорвался аплодисментами. Обезумел. Зрители неистово закричали на тысячи голосов. Ведущий завопил в микрофон, а на экране, показывающем количество голосов, отправленных жителями империи, замелькали цифры. На десятом миллионе табло остановилось — это был предел счетных возможностей.

Никогда в истории шоу «Голос Империи» не было такого количества желающих одновременно выразить свое мнение.

Магистр де Зирт извлек из-по балахона еще одну флягу и протянул стоявшему за кулисами Венсану. От содержимого снова пахнуло чем-то острым и химическим, но уже другим. Маэстро непослушными, дрожащими руками вцепился в сосуд. Но горный коньяк, изготовленный лучшим алхимиком империи, сделал свое дело. И уже второй глоток не столкнулся со стучащими от нервов зубами. Он прошелся огненной волной, выжигая страх, успокаивая и умиротворяя.

Де Зирт удовлетворенно хмыкнул, взял маэстро под руку и повел в гримерку. Где в «походные» стопки уже было разлито такое же остро пахнущее «успокоительное» — для возвращающихся со сцены артистов.

Триединая империя, Джалан

Район Хеске, главный концертный зал, банкетная зона

«Понравилось представление?» — Джа была в своем духе.

Лорд Райвен аккуратно обвел глазами всю немалую территорию банкетного зала. Высматривая характерное яркое пятно. Модная редакторша никогда не появлялась на публике в скромных нарядах. Но, по всей видимости, сегодня решила изменить своей привычке. Или вовсе не появиться.

Зато он увидел двух других разнаряженных представителей «Дивы». Сотрудников главного вестника имперской моды всегда можно было легко опознать по манере подражать стилю высокого начальства.