Голос империи

— Ваше величество! На улицу вышли каратели! — канцлер даже не удосужился дождаться приглашения в кабинет. — Их там тысячи!

— И это повод орать? — Тагир снова стоял возле окна. Оттуда ему был прекрасно виден бульвар, некогда зеленый, а теперь поделенный на шагающие черные квадраты. — Я еще не ослеп от старости. Вижу.

— Что прикажете делать?

— Подавать обед. На дорожное кольцо выставить регулировщиков движения. Послать дежурные машины скорой помощи.

— Мы отменяем ваш визит…

— Вы. Ничего. Не отменяете. Решать буду я, — Тагир встал во весь рост и угрожающе навис над канцлером. — Зачинщики беспорядков этого и добиваются. Я не собираюсь менять свои планы.

— Но каратели…

— Тоже вышли погулять?

— Ваше величество!

— С этим разберется специальная комиссия. Если никаких чрезвычайных происшествий, выдвигаемся в шесть.

Тагир проводил канцлера напряженным взглядом и снова сел. Закрыл глаза и… улыбнулся.

Его сын в тюрьме. Никто, кроме пары самых близких людей, не знает, кого именно совет лордов приговорил к смертной казни. И то, что происходит сейчас… не только люди на улицах, но и каратели — бездушные, не умеющие чувствовать, являющиеся только на запах крови…

Император тонул в собственных чувствах. Страх. Боль. Растерянность. Если бы не его собственная принципиальность и глупое отрицание, всего этого не произошло.

Если бы на месте Виктора был кто-то другой, они бы также реагировали?

С другой стороны, происходящее было ему на руку. Еще недавно он не мог придумать решение, не привлекающее лишнего внимания. Казалось, вариантов не было! А сейчас, когда под окнами стояло несколько тысяч… очень весомых аргументов, его жест уже не вызовет никакого изумления. Ведь смерть одного прокурора, пусть и по приговору высочайшего суда, не стоит массовых беспорядков.

Он догадывался, кто мог устроить всю эту камарилью. Злился за это упрямое самоуправство. Но в глубине души, пожалуй, он был даже рад…

И для себя отметил, что после всего нужно будет обязательно поговорить с этим старым хреном. И узнать, как ему удалось вывести карателей на улицу? Собрать чрезвычайную комиссию. Она попросту неизбежна. Но это для лордов. А с Люсом потом за чашкой чая. То, что это его рук дело — ни малейших сомнений. Никто в империи больше не обладал такой силой. Вопрос лишь в том, что именно натворил старый безумец. И зачем.

Триединая империя, Джалан

Район Фирих, департамент финансов

— Имперская транспортная служба. Пакет для лорда Райвена.

Гаральд неохотно повернулся. Он ненавидел, когда его отвлекали от работы. Пожалуй, он саму свою работу ненавидел чуть меньше, чем внезапные появления посторонних в кабинете.

На стол лег конверт с фирменной маркировкой журнала «Дива». Внутри оказались два приглашения на сегодняшний концерт в Имперском театре. И снова завибрировал телефон.

«Твоя задница должна быть сегодня на этом шоу».

«Должна?»

«Должна. И будет. Сегодня там будут все высшие семьи».

Игнорировать подобный тон не стоило. В некоторых случаях безоговорочное подчинение и умение не задавать лишних вопросов было самым разумным способом остаться в живых.

Два билета. Седьмая ложа. Лучшие места. Рядом с ложей его величества.

Лорд Райвен уже научился понимать ход мыслей Лори. И, раз уж вся элита Джалана должна там быть, сомнений не было — появятся все. Как именно это произойдет — можно было только догадываться. Но, раз уж приглашение поступило в столь ультимативной форме, то из чистой вредности стоило сделать ответный ход. И Гаральд набрал номер младшей леди Страго.

Джа сама напросилась!

* * *

Розалинда Страго едва сдержалась, чтобы пропустить пару гудков. Нельзя хватать телефон, как будто только и ждешь звонка. Пусть подождет. И совсем нереальных сил ей стоило сохранить спокойный тембр голоса, когда Гаральд Райвен озвучил свое предложение на вечер.

— Ооо, я как раз хотела пойти, и уже не было билетов, — с притворным сожалением сообщила леди Страго. Радуясь тому, что ее лицо он сейчас не видит. Равно как и ее руки. Рвавшие на мелкие клочки персональное приглашение. Только что принесенное курьером имперской транспортной службы.

Джалан, главный концертный зал

До выступления оставалась пара часов. Сафира нервничала, как никогда раньше, и расхаживала по гримерке, которую можно было смело назвать небольшим залом — места было более чем достаточно для всей труппы, ну и еще оставалось — чтобы на самокате кататься.

— Перестань мельтешить, — приказал Венсан. — В глазах уже рябит.

— Страшно же.

— Я знаю. Мне тоже.

— Нам еще страшнее, — буркнула девушка из кордебалета. — Тебе-то выступление в поддержку Виктора Коннора простят в силу того, что ты иномирянка. Венсана максимум депортируют, а нас…

Девушка осеклась под взглядом балетмейстера.