Голос из прошлого

– Помню, – всхлипнула девушка. – Но мне так страшно, и одиноко, и больно – вот тут, – она положила руку туда, где у человека бьется сердце. – Тут пусто и темно, и не осталось ничего светлого.

– Я помогу тебе, разделю твою боль с тобой, только дай мне руку, – Ника потянулась к сестре.

– Ни за что! Предательница! – от Вики снова веяло могильным холодом. – Я не променяю свободу и любовь к своему Господину на твои жалкие….

– Вика, прости меня! – заливаясь слезами, воскликнула Ника. – Прости, что оставила тебя, что все это время не могла найти в себе храбрости извиниться! Я люблю тебя, сестра!

– Прощаю, – голос Вики дрогнул, она закрыла глаза и по щеке потекла слеза. Она протянула руку сестре, и через кончики соединенных пальцев свет начал перетекать в Вику. Из-под век по лицу струилось золотистое сияние. Оно просвечивало насквозь так, что была видна каждая косточка. Но там, где должно быть сердце, царила чернильная тьма. И когда свет подобрался к ней, Вика закричала, звериный оскал исказил ее лицо. Она попыталась вырвать руку из рук Ники, но та быстрым и едва заметным глазу движением прижала ладонь к темному пятну. Оно неистово металось и пульсировало, но через несколько секунд свет победил. А потом сияние исчезло, и на полу подвала стояли, держась за руки, две девочки-близняшки с тонкими косичками. Одна из них поглядела на Кирилла и Катю:

– Этой тете, наверное, очень больно.

– Наверное, но дядя спасет ее, дядя сильный и любит ее. Ты же любишь ее?

– Да, люблю, – заикаясь ответил Кирилл.

– Я же говорила, – с победной улыбкой улыбнулась одна сестра другой. – А теперь пошли, нам пора домой.

– К маме?

– К маме!

Девочки, по-прежнему держась за руки, развернулись и молча стали подниматься по лестнице. И чем выше они поднимались, тем бледнее становились их фигуры. Еще несколько ступеней, и они растаяли в воздухе. Наверху послышался топот детских ног и веселый заливистый смех. А потом запела птица.

***

Бережно поддерживая Катю, Кир помог ей спуститься с крыльца. Зарождался рассвет нового дня. Солнце выпустило первые, пробные лучики, которые робко пробирались сквозь туман, неся весть о новом дне. Покой и умиротворение все еще царили внутри Кэт, но его не хватало, чтобы снять боль и усталость. Медленно, шаг за шагом, они уходили от этой ночи, от этого темного, проклятого места, от своих прежних амбиций и эгоизма. Этой ночью все маски пали, и оба они – и Кир, и Катя, будто родились заново.

***

– А знаешь, – сказала Кэт намного позже, когда они уже ехали в больницу, – я напишу об этом книгу.

– Зачем? – удивился Кирилл.

– Хочу, чтобы люди задумались о том, как важно уметь прощать и просить прощения вовремя.

Кирилл лишь пожал плечами.

***

Книга, написанная Кэт, не получила особого успеха, но своими почитателями все же обзавелась. Именно поэтому два года спустя в «Гранд Шале» вошел мрачный долговязый тип с длинными волосами, закрывавшими его лицо жирными сосульками. Человек был одет во все черное: балахон – не балахон, плащ – не плащ, одежда была помята и далеко не первой свежести. Тонкие бледные пальцы были готовы переломиться под тяжестью перстней с черепами. Из левого уха свисала серьга в виде перевернутого распятия.

– Здравствуйте. Чем могу помочь? – обратился к нему менеджер отеля.

– Мне нужен этот замок, – пришелец положил на стойку книгу, на обложке которой красовалось озеро с полуразрушенным замком на берегу. – Как мне его найти?

– Вы знаете, экскурсии туда не ходят. Я могу предложить Вам…

– Мне. Нужно. В замок, – медленно и по слогам произнес черный человек. – У меня там есть незаконченное дело.