Голос крови

«…значит, меня уже нет в живых. Проклятый канцер взялся пожирать меня с усердием, достойным лучшего применения… Скоро, как я понимаю, пожрет и совсем. Операцию мне сделали, говорят, что пойду на поправку, но чует мое сердце, что меня просто зашили, потому что… потому что медицина, черт ее возьми, бывает бессильна слишком часто. И вот я решил подбить, так сказать, бабки. Смешное выражение, правда? Знаешь, Ночка, мне совсем не так весело, как может показаться по этому одурелому письму. Мне невыносимо хреново, а больше всего хреново — от одиночества, в котором я приближаюсь к концу. Ужасно хотелось бы увидеть сейчас тебя и сына… Зря, конечно, ты когда-то, когда мы разводились, запретила нам с ним видеться…»

Женщина, которую в давние времена звали Ночкой, вскинула брови. Честно говоря, она совершенно забыла об этом, это было так давно… больше двадцати лет назад… нет, ну кто воспринимает всерьез такие вещи?!

А Константин воспринял. И теперь ни ей не съездить к нему в Париж, ни сыну… Вот же досада!

Однако надо же все-таки дочитать!

«…запретила нам видеться и даже от алиментов отказалась. Впрочем, я всегда уважал твою принципиальность, а потому не лез с излияниями отцовских чувств».

Она горестно стиснула губы. В их с сыном жизни бывали дни, когда они выбирали, выпить газировки за три копейки — или поехать на трамвае. И на хлеб и молоко собирали деньги по всем карманам. Какая она дура была, что отказалась от алиментов! Правда, она очень скоро вышла замуж за весьма преуспевающего человека — и все бытовые проблемы разом разрешились. Следующий ее брак был тоже очень удачен. Она была красавица, мужчины гонялись за ней, она могла выбирать… И выбирала, кого хотела. Она уже несколько лет жила одна — третий муж скоропостижно скончался, — но, странным образом, ощутила себя вдовой только сейчас, во время чтения этого прощального письма Константина Климова. У нее даже слезы навернулись на глаза от жалости… к кому? Ну, к Климову, само собой. И к себе, его вдове, конечно!

«Какую бы горечь ты ни таила в душе все эти годы, надеюсь, ты, Ночка, простишь меня теперь, и не только потому, что живые всегда прощают мертвых. У меня есть кое-что… оно поможет мне загладить свою вину перед тобой. Это деньги, которых, как ты знаешь, никогда не бывает слишком много. Думаю, что ты богата благодаря двум своим мужьям, которые пришли мне на смену. Думаю, что мой сын тоже не бедствует. Насколько мне известно, у него уже есть ребенок. Так вот, этого моего внука я и назначаю моим наследником. Я хочу завещать деньги моим генам… помню, именно это выражение встретил я в одном чудесном детективе Дика Фрэнсиса, которого ты когда-то так любила. Я его тоже полюбил с годами. Мне кажется, именно когда я прочел эту фразу, у меня и зародилась идея — отдать мои очень немалые деньги моим генам… Пусть они будут счастливы! Только это должны быть НЕПРЕМЕННО мои гены, понимаешь? Потому что три миллиона евро — в недвижимости, акциях и на банковском счете — хотят принадлежать только моей родной капельке».