Голос крови

Слёзы бежали по щекам Исабель. Блестели в морщинах. Срывались на потёртую ткань халата. Лицо женщины исказилось, словно она наконец осознала, что плачет, и стало безобразным – теперь напоминало слепленную из растрескавшейся глины маску.

– Говорит, что хочет куда-то вернуться, и просит тебя отвести её. Говорит, что на этот раз готова идти до конца.

Жалость к Исабель лишила Аню других чувств. Забылись и недавние страхи, и нервная возбуждённость. Их сменила гнетущая сосредоточенность. Аня переводила спокойно, ровно. Хотела, чтобы всё скорее закончилось, и знала, что никогда больше не согласится участвовать в подобном спектакле.

– Yo veo como se abren sus puertas. Estа́ lejos… Pero puedo sentirlo. Él siempre estа́ ahi. Él estа́ llamando…

Исабель перехватила руку Максима, поднесла её к своему лицу. Максиму пришлось встать с коленей и наклониться над содрогавшейся женщиной.

– Говорит, что видит какие-то двери. Что кто-то её зовёт.

– Lo sé… Kayqa chayay waylluy. Gaspar se fue. Él fue capaz de despedirse conmigo, fue capaz de olvidarme. Entonces, y yo podré… Y luego nos volveremos a encontrar. Sо́lo ruego, llévame de vuelta. Tenías razо́n. Siempre tuviste razо́n, Sergio. Allí estа́ nuestro verdadero hogar. La única casa. Y ahora estoy lista, yo podré entrar.

Исабель поднесла руку Максима к губам – в порыве неистовства поцеловала её и с силой прижала к своему лицу.

– Умоляет отвести её к Гаспару. Говорит: «Гаспар ушёл. Он смог со мной проститься, смог меня забыть. Значит, и я смогу. Ты был прав. Там наш настоящий дом. И теперь я готова, я смогу войти».

Простонав, Исабель принялась бормотать что-то неразборчивое. Максим пытался высвободить руку – поначалу осторожно, затем всё более настойчиво. Исабель не уступала. Обхватила Максима с такой одержимостью, словно он был её единственной надеждой на избавление от боли и возвращение к прежней, в действительности давно и безвозвратно утраченной жизни.

Аня и сама не сдержала слёз. Торопливо стирала их мягким рукавом худи и надеялась, что голос не выдаст её чувств. Не хотела, чтобы Максим увидел её слабость.

– Сьюдад дель соль. – Максим не терял надежды выудить у Исабель хоть какие-то внятные воспоминания. Ещё несколько раз повторил на испанском «Город Солнца». Если Исабель и отреагировала на это название, то её ответ всё равно потонул в срывающихся на крик стонах.

В комнату пришёл Дима.

– Смотрю, у вас тут весело.

Значит, прошло ровно полчаса. По плану Дима должен был тридцать минут караулить возле входной двери, затем прийти сюда на помощь. Максим подозревал, что Исабель не даст ему спокойно приблизиться к сейфу, – попросил Диму сделать это вместо него, заодно сфотографировать развешенные по стенам листки с записями и карты.

Максим рывком высвободил руку. Женщина вздрогнула и подалась вперёд. Казалось, она сейчас обрушится с кресла на ковёр, но Максим успел её поддержать. Слёзы и стоны резко прекратились. Исабель впала в забытьё. Слепо уставилась на свои руки. Растерянно прикоснулась к лицу, словно удивляясь тому, что плакала.

Максим, заметив рассеянность женщины, тут же в несколько шагов обошёл её и встал за креслом. Надеялся, что так убережёт Исабель от нового приступа. Она в самом деле притихла. Только едва слышно произнесла безэмоциональное «¿Qué quieres?» и вновь откинулась на подголовник. Вернулась к обычному состоянию. Утомлённая разговором, прикрыла глаза.

– Что она сказала? – поинтересовался Максим, наскоро размазывая по щеке нарисованный шрам и тщетно пытаясь взъерошить приглаженные волосы.

– Спросила, чего ты хочешь.

– Ясно…

– Ну что? – Дима, не теряя понапрасну времени, отправился к письменному столу, начал фотографировать пробковую доску на смартфон.

– Ничего, – признался Максим.

– Зря мы так, – Аня с сожалением смотрела на то, как от слёз блестит лицо обмякшей Исабель.

– Что сделано, то сделано. – Максим достал из кармана ключ. – Пора взяться за сейф.

Дима с Аней, позабыв о страдавшей женщине и развешенных здесь картах, следили, как Максим приближается к сейфу, как опускается перед ним на колени. Как вставляет в замочную скважину ключ. Судя по характерному металлическому лязгу, ключ подошёл. Вот только отказывался проворачиваться.

– Что там? – нетерпеливо спросил Дима.

Максим какое-то время молча возился с замком. Потом, не доставая ключ, потянул за бежевую ручку, и дверка сейфа поддалась.

– Открыто, – с удивлением прошептал Максим.

– Что? – Дима шагнул в обход письменного стола.

– Сейф стоял открытый.

– И… что это значит?

Максим не успел ответить. За спиной Ани, где-то совсем близко, щёлкнула крышка зажигалки.

Глава седьмая. Затoнувший oстрoв

Артуро был доволен своим появлением. Особенно ему понравилось, что первые мгновения Аня и Дима смотрели исключительно на огонёк зажигалки, будто в нём таилась главная опасность. Дима побледнел и, напуганный, весь ужался, сгорбился. Максим, напротив, стоял прямо, на широко расставленных ногах. В его глазах не было страха, а положение рук и поджатые губы выдавали звериную готовность оказать сопротивление.