Голос крови

Выйдя в коридор, что вел к музыкальной гостиной, Натанаэль услышал приглушенную мелодию. Кто-то тихонько играл на фортепиано. Альсид открыл дверь, и музыка немедленно окружила их. При свете свечей за роялем сидела маленькая девочка в ночной сорочке. Светлые волнистые волосы создавали сияние вокруг ее лица. На вид ей было не больше четырех лет. Она играла уверенно и быстро, может быть, даже слишком быстро для своего возраста – как настоящий виртуоз. Пальчики перебегали с одного края инструмента на другой, летали с клавиши на клавишу. Вот она заиграла еще быстрее, взяла два последних аккорда, спрыгнула с табуретки и застыла в глубоком поклоне. Когда она выпрямилась, Натанаэль ужаснулся. Девочка смотрела в пустоту. Ее лицо совершенно ничего не выражало. На лбу был виден кровавый след лилового оттенка. Метка Наследника.

– «Лунная соната»[34]. Эта музыка так подходит для нашей поздней встречи, не правда ли?

Темная штора за роялем всколыхнулась и обернулась высокой темноволосой женщиной. Она была одета в длинное пальто, а пояс подчеркивал ее тонкую талию. Натанаэль был уверен, что никогда ее раньше не видел. «Настоящая аристократка», – невольно подумал он. В ее позе, одежде – роскошной и строгой одновременно, – манере держать голову чуть выше, чем следовало, было нечто, что отличало ее от всех остальных. В воздухе витал нежно-сладкий жасминовый аромат ее духо́в. Когда женщина пристально посмотрела своими зелеными глазами, Натанаэль немедленно проникся к ней неприязнью.

– Это тот самый мальчик? – спросила она звонким и чистым голосом.

– Да, мадемуазель, это Натанаэль, – ответил Альсид слегка заискивающим тоном. Словно извинялся за своего воспитанника.

Доктор Делиль непринужденно расхаживал по комнате. Не снимая перчаток, дама рассеянно провела рукой по волосам девочки. Она не сказала ни слова, но малышка покорно проследовала к роялю и стала играть какую-то грустную мелодию. Ее лицо было всё таким же пустым.

– Я графиня Веритэ де Могарден. А о его происхождении нам что-нибудь известно? – спросила она с пренебрежением, указывая на Натанаэля.

– Пока ничего, мадемуазель, – сказал Альсид. – На этот вопрос должна ответить книга.

– Книга, которую вы потеряли! И до сих пор не нашли, – отметила графиня с кратким вздохом, призванным подчеркнуть ее недовольство. – Я пришла, чтобы увидеть нового Наследника, – продолжила она. – А мне говорят, что пока он отличился только своей трусостью. Что он позволил какой-то толстой мегере ударить его дубиной по голове. Натанаэль, как ты можешь объяснить свое поведение?

Мальчик изо всех сил старался выдержать ее взгляд.

– Я не успел поставить ей метку.

Графиня Веритэ холодно улыбнулась.

– Мне известно, что тебя не обучили элементарным правилам вежливости, но будь любезен, всякий раз, когда ты обращаешься ко мне, не забывай добавлять «мадемуазель» или «графиня». А еще прошу тебя говорить мне правду.

– Я и говорю правду, – ответил Натанаэль, чувствуя, как по спине течет капля пота.

– Нет, ты лжешь!

Она изящно изогнула шею и, тряхнув своими роскошными локонами, повернулась к Альсиду. Натанаэль вновь почувствовал исходивший от нее аромат духо́в.

– Альсид, я привыкла, что ваши подопечные повинуются мне беспрекословно. Чего нельзя сказать об этом воспитаннике.

Валентин побледнел. Он поклонился и прошептал:

– Мадемуазель Веритэ, простите, это моя вина.

Дама вновь нетерпеливо вздохнула.

– В последний раз тебя спрашиваю, Натанаэль. Почему ты позволил той женщине уйти?

– Я вам уже сказал.

Веритэ зубами сдернула перчатку с левой руки. Натанаэль заметил, что ее правая рука недвижно висела в складках одежды. За всё это время она ею так и не пошевелила. Графиня сделала вид, что рассматривает ногти у себя на руке.

На указательном пальце она носила большое кольцо, украшенное бриллиантом. Натанаэль не мог понять, как ей удается передвигаться незамеченной по улицам Лариспема. Абсолютно всё выдавало в ней аристократку. Тем временем малышка перестала играть и встала. Она явно действовала по указке графини, но как та передавала ей приказания? Разве их не нужно было произносить вслух? Графиня манипулировала девочкой, даже не удостаивая ее взглядом. Натанаэль вспомнил слова Альсида: «Она обладает исключительным даром. Никому и в голову не может прийти оспаривать ее власть».

– Альсид не желает, чтобы его подопечных калечили. Я не разделяю его мнения, но пусть будет так. У меня есть другие способы воздействия на непослушных детей.

Девочка отодвинула занавеску: за ней было высокое окно, выходящее на площадь Поверженной Колонны. Малышка встала на цыпочки и открыла его настежь. В комнату ворвался ветер, смешанный с дождем. Запахло мокрой мостовой. Не смея пошевелиться от ужаса, Натанаэль смотрел, как девочка поднимается своими босыми ногами на кованый карниз. Чуть покачнувшись и ухватившись за раму, она встала на самом краю. Ее сорочка тут же стала мокрой.

– Итак?