Голос крови. Антология

— Ты пришел, ты пришел, — как заклинание повторяла женщина искусанными и разорванными губами.

— Да, я здесь, я пришел сласти тебя, — он нежно накрыл затылок Пелеи ладонью и прижал к своей груди, стараясь быть аккуратным и не сломать хрупкие позвонки, лишив ее головы. — Что они сделали с тобой…

Верис прокусил левую кисть и приложил к губам вампирши.

— Пей, — решительно сказал он. Женщина осталась неподвижна. Тогда он прижал свою руку к ее облезлым губам, и клыки Пелеи вошли в его пульсирующую артерию.

Некоторое время стекающая в гортань кровь вампира разносилась по иссушенным венам, возвращая к жизни мертвый организм.

— Пей, пей много. Сегодня был большой пир, так что моей крови с лихвой хватит нам обоим, — приговаривал Верис, укачивая возрождающуюся возлюбленную в объятиях. Его алые глаза мерцали в темноте.

— Твоя дочь жива, — неожиданно произнес он.

Пелея распахнула глаза и перестала глотать. Кровь начала стекать сквозь уголки ее рубиновых губ. Верис убрал кисть, облизал ее, и ранка постепенно затянулась.

— Моя дочь?! Где она? — Голос вампирши вновь приобрел чарующую певучесть, но в нем звучала тревога. Сердце, воскрешенное магией крови, громко забилось. Она вцепилась в ремешки его жилета, требовательно научая лицо Вериса малиновыми глазами.

— Она в твоем доме вместе со своей семьей. В твоем бывшем доме, — через минуту ответил мужчина. — Нуккай был там сегодня.

— Что?! И ты позволил ему? — она закричала, поднимаясь с пола. Ноги были еще слабыми, немного дрожали после длительного бездвижия, но Пелея чувствовала себя вполне уверенно.

— Все в порядке. Никто не пострадал. Твоя дочь и ее дети живы. И целы. Он не пробовал их, — успокоил вампиршу Верис. Она подняла на него взгляд, и он понял, о чем она хотела спросить. — Ты же знаешь — это было бы неправильным, — ответил он на ее немой вопрос. — Они давно считают тебя мертвой. Никия позаботился о том, чтобы наутро они все позабыли. А теперь пойдем. Нам пора домой. — Он обнял ее и, постояв так какое-то время, помог выбраться из проклятой камеры через люк в потолке.

Леся Орбак Нелюдь живая. Нелюдь мертвая

Он ждал этих слов три года. С того момента, как узнал, куда ежемесячно текут из бюджета суммы, выраженные шестизначными цифрами. Миллионы — это растратно даже для НИИ Биохимии.

Поэтому, когда взвинченный и хмурый от недосыпа Хозьев официозно заявляет: «Лаборатория «Н-3» теперь в твоем распоряжении», он улыбается. Правда, только краешком губ, иначе — не умеет.

— Так… — Хозьев на секунду выпадает из чопорного кабинета в свои мысли, затем выдвигает верхний ящичек столам на глянцевую крышку ноутбука выкладывает: —…список кодов для замков, штамп для бланков, пропуск на минус первый этаж. Это для охранников у лифта.

Пластиковая карточка почти идентична стандартной, к которой привык за двенадцать лет: логотип Института, фото, строки «Новиков Геннадий Александрович, сотрудник». Только квадратик в нижнем правом углу не голубой, а пурпурный.

В базе отпечатков твой статус поменяли, персонал предупрежден, в расходах никакого лимита, все оплачивает госбезопасность. Я ничего не забыл?

Привычный Хозьев — глава Института, гроза конференций, геморрой министров — никогда ничего не забывает. Значит, в высоком кресле по ту сторону стола — Хозьев, выбитый из колеи,

— Есть особые пожелания? — биохимик не задает вопрос начальнику, он уточняет условия.

— С тобой в лаборатории будет работать Пехов, но у него другой объект. Во время облавы эта тварь присосалась к одному из отряда, он еще жив. Пока жив. Не знаю, как долго протянет, задача Пехова — выходить мальчишку. Видишь ли, по указаниям «сверху» мы обязаны поддерживать в твари жизнь. Поэтому, доктор Триген, — Хозьев понижает голос и недобро хмурит лоб, — флаг тебе в руки. Звукоизоляция на минус первом отличная. Из кабинета биохимик выходит довольным: у него, наконец-то, появился занятный подопытный.

***

Лестное прозвище «доктор Триген» биохимик получил от своих первых и единственных студентов ГосУниверситета, где он всего год перед уходом в НИИБХ преподавал курс функциональной геномики. Лестным, потому что тогда он не был ни доктором, ни даже доцентом, а упомянутые три «ген» расшифровывались как «Геннадий, генетика, гений». После скандальной лекции биохимика «попросили» из Университета и «генетику» заменили «геноцидом». Ни первое, ни второе доктора Тригена не расстроило.

На минус первом этаже низкие потолки, обшитые звукоизоляционным материалом, блеклые стены и сиреневые полы, покрытые специальным слоем пористого абсорбента. Охрана встречает доктора Тригена сразу у лифта, но не останавливает.

Пурпурный квадратик служит изнанкой светофора и пропускает повсюду — через магнитный турникет правого крыла, за укрепленную железом дверь сектора «Н», по узкому коридору (справа за стеной — банк реактивов, слева — архивные залежи) до блестящих хромом ворот лаборатории «Н-3». Для них пурпура на карте недостаточно, микроиглы тачпада собирают свой пурпур из подушечки указательного пальца.