Голос Лема

Присутствие виски в крови она почувствовала на Лазенковском мосту. Удар оказался чересчур неожиданным, и следующее, что она помнила, — как выходила из «шкоды» возле терминала А в Окенце. Одно колесо стояло на тротуаре, бампер почти касался мусорной урны. С размаху захлопнув дверцу и не тратя время на запирание машины или включение сигнализации, Кинга вошла в зал. Где находится стойка информации, можно было не сомневаться — там собралась целая толпа. Две женщины за стойкой явно не справлялись. Судя по недовольству людей и громким дискуссиям, список пассажиров так и не появился.

Кинга почти сразу отказалась от попыток пробиться к стойке информации — впрочем, она и без того знала, что выяснить ничего не удастся. По каким-то таинственным причинам список еще оставался недоступен. У нее закружилась голова. Она оперлась о колонну, и тут кто-то схватил ее за плечо.

— Я видел, как вы приехали, — сказал молоденький толстощекий полицейский. — Могу вызвать дорожный патруль с алкотестером. Впрочем, я и без него чувствую, что вы выпили.

— И что, хотите задержать меня за то, что я опираюсь на колонну? — ответила она.

У нее не было сил спорить. Ее постепенно охватывало безразличие.

— Вы могли кого-нибудь задавить.

— В том самолете был мой муж. Проверю список, чтобы окончательно убедиться, а потом можете сажать меня под замок. Но только после того, как проверю. Пожалуйста…

Полицейский подвигал челюстью, будто жуя резинку. Вид у него был такой, словно внутри него происходила мучительная борьба с собой.

— Послушайте, — он до боли стиснул ее плечо. — Я сделаю вид, будто ничего не заметил. Но машина останется здесь до завтра. Вам придется вернуться на такси.

Она кивнула, но он продолжал ее держать. Закрыв глаза, она с силой тряхнула головой и почувствовала, как полицейский ее отпускает.

— Там нельзя парковаться, — услышала она. — У меня дежурство до четырех утра. Я передам сменщику. Не пейте больше и заберите машину до полудня.

— Заберу, — пообещала она, тотчас же об этом забыв.

— Сочувствую… — бросил полицейский и отошел, словно не желая удостоверяться, сдержит ли отчаявшаяся пьяная женщина свое обещание.

Впрочем, сейчас она все равно не сумела бы повернуть ключ или включить первую передачу. Вздохнув, она посмотрела на толпу.

— Есть новости? — спросила, ни к кому конкретно не обращаясь.

— У них нет списка фамилий, — ответил пожилой мужчина в твидовом пиджаке. — В век Интернета, черт побери!

— Скандал! — орала какая-то баба из глубины толпы.

Женщины за стойкой, похоже, мечтали, как бы телепортироваться отсюда куда подальше. Репортер в зеленом жилете с сотней карманов щелкал фотоаппаратом, будто расстреливая демонстрацию. Судя по лицам людей, еще немного — и они бы на него бросились. Кинга только теперь почувствовала, сколько выпила на пустой желудок. Подойдя к автомату с кофе, она долго таращилась на меню, не понимая, что нужно сделать. В конце концов сумев купить двойной эспрессо, она подошла со стаканчиком к рядам кресел и села.

Прихлебывая маленькими глоточками горячий кофе, она чувствовала, что сейчас заснет или лишится чувств. Достав телефон, в сотый раз набрала номер Ромека. На этот раз послышался сигнал вызова, и одновременно раздалась мелодия, которую Ромек поставил в качестве звонка — та самая, что насвистывала переодетая в медсестру Дэрил Ханна в «Убить Билла». Кинга подняла глаза, ища источник звука. Поблизости стоял только репортер, обшаривавший карманы своего жилета. Достав телефон, он быстро нажал кнопку отбоя, и в то же мгновение Кинга услышала в трубке другой сигнал.

Кофе обжигал рот, но она влила в себя все содержимое стаканчика, а затем, встав, подошла к репортеру и схватила его за лямку рюкзака. Тот с удивлением посмотрел на нее и попытался вырваться.

— Откуда у тебя этот телефон? — спросила она.

— Пусти, — он потянулся к ее руке, но она изо всех сил сжала пальцы. — Пусти или вывихну запястье, — грозно предупредил он.

— Не пущу, пока не скажешь, откуда у тебя этот телефон. Если меня ударишь, тебя схватят еще до того, как успеешь добежать до дверей.

Марек огляделся. Неподалеку прохаживались минимум шесть полицейских.

— Хорошо, сядем.

— Нет. Говори немедленно.

Репортер набрал в грудь воздуха и решил, что лгать нет смысла:

— Я фоторепортер. Первым оказался на месте катастрофы. И нашел там этот телефон. Он не пострадал и весь блестел, словно катастрофа его не коснулась. И я взял его, чтобы посмотреть, нет ли на нем записи последних минут.

— Почему ты не отдал его полицейским… не знаю… пожарным?

— Они сразу залили все пеной и затоптали следы. Проверю, что в этом телефоне, и отдам им. Или тебе.

— Он принадлежал… принадлежит моему мужу. Я не знаю, летел ли он в том самолете.

— Теперь, надо полагать, знаешь.

Эти слова больно ударили Кингу. Отпустив репортера, она уставилась в пол, не в силах избавиться от абсурдной, но заманчивой мысли лечь и свернуться калачиком.

— Он должен был лететь на два часа позже, — тихо сказала она. — Но в последний момент передумал. Побыстрее закончил свои дела и переоформил билет. Отдай телефон.