Голос Лема

— Мне очень жаль, что так вышло с твоим мужем, но у меня работа. Отдам, как только проверю, что там записано.

— Это не твой телефон.

— И не твой. Если сейчас начнешь кричать, мы оба не узнаем, что там записано. Его заберут, конфискуют, и он на многие годы попадет в архив.

Кинга чувствовала, как сквозь невидимые отверстия из нее медленно вытекает энергия.

— Тогда проверим прямо сейчас, — едва слышно проговорила она.

Прежде чем репортер успел ответить, зазвонил телефон у нее в сумочке. Наверняка Марыся. Она посмотрела на дисплей — неизвестный номер. Кинга нажала кнопку ответа, готовая разразиться всеми известными ей ругательствами, если это опять реклама постельного белья или посуды, что регулярно случалось уже несколько недель.

— Привет, милая. Это я, — сказал Ромек. — Извини, что не позвонил раньше.

Кинга сидела по-турецки на полу и плакала, прижимая телефон ко лбу.

— Он жив, — повторяла она. — Жив. Жив. Жив.

Набрав номер Марыси, она пять раз повторила «он жив», не в силах произнести ничего больше. Пообещав, что скоро вернется, она отключилась.

— Жив… — Марек обдумывал возможность покинуть зал прилетов терминала А с безопасно спрятанным в кармане найденным телефоном, но инстинкт подсказывал, что ему подвернулась интересная история. Интересная и неоднозначная. — Если так, откуда взялся его телефон на месте катастрофы?

— Вывалился во время удара, — Кинга подняла голову. — Потом он выбрался из разбитого самолета и не нашел телефон. Потому и звонил с другого.

— Я был там, — Марек помог ей встать. — Там нет никакого разбитого самолета. Только разбросанные обгоревшие обломки. Там никто не мог выжить. Самолет шел на посадку со скоростью триста километров в час. Фюзеляж разорвало деревьями. Никто не смог бы остаться в живых. Это невозможно.

— Значит… кто-то украл у него телефон в Хитроу. Телефон и билет. И Ромек теперь звонил с другого.

— Он сказал, где он?

Она покачала головой:

— Он спешил, не мог долго разговаривать.

— Куда спешил?

— Не знаю. Может, на поезд. Наверное, он приземлился где-то в другом месте.

— В каком?

— Он не сказал. Ему нужно было заканчивать разговор. У тебя есть машина? — Кинга с надеждой посмотрела на Марека. — Знаешь, где это? Отвези меня туда.

Марек вздохнул и огляделся по сторонам, раздумывая, попытаться выкрутиться или все-таки проверить след. Вряд ли он многим рисковал.

— Там не на что смотреть.

— Он… — Кинга сжала пальцами его жилет. — Может, Ромек все еще там. Он не сказал, где он. Если он не приземлился в другом месте… У него был странный голос, как будто… ошеломленный. Ты же нашел его телефон там. Может, он звонил с чьего-то аппарата. Может, он где-то лежит. Может, ранен и не знает, что происходит.

— Там с полтысячи людей… — Марек покачал головой. — Спасателей. Его нашли бы, они свое дело знают. Для этого… для этого они там и есть…

Кинга смотрела ему прямо в глаза:

— Отвези меня туда!

Первым желанием было разжать ее пальцы, оттолкнуть и просто уйти. Проблемы были ему ни к чему. Но вместо этого он сказал:

— Мотоцикл стоит на парковке.

Вечер сменялся ночью. Марек теперь ехал по правилам, не считая, естественно, отсутствия шлема у пассажирки. Впрочем, вероятность встретить патруль на боковых дорогах была минимальна. Пользуясь GPS с подробной военной картой, он добрался до окрестностей места катастрофы по дорожке, слишком узкой для автомобилей. Последние сто метров проехал с выключенными фарами. Они слезли с мотоцикла, и Марек затолкал его в кусты.

Среди деревьев на большой площади горел яркий свет, словно там стоял длинный пассажирский поезд. Они молча двинулись в ту сторону и, пройдя под полицейской лентой, остановились в нескольких десятках метров от выкорчеванной самолетом полосы. Пламя уже погасили, а территорию освещали полтора десятка установленных на мачтах мощных прожекторов. Среди обломков бродили несколько десятков человек; они обшаривали землю и фотографировали. О том, что когда-то это был самолет, свидетельствовала лишь часть фюзеляжа длиной в несколько метров, разорванная по линии иллюминаторов.

— Никто не мог там выжить, — тихо проговорил Марек. — Если ты действительно полчаса назад разговаривала со своим мужем, он наверняка не летел в этом самолете. Посмотрим, — он достал из кармана телефон и коснулся экрана. Появилось окно с мигающим курсором. — Пароль… Как я понимаю, ты его не знаешь?

Кинга покачала головой.

— Это служебный телефон. Ромек — компьютерщик, у него пунктик насчет безопасности данных.

— Потом подключу телефон к компьютеру. Может, удастся что-нибудь вытащить.

В самом сердце катастрофы стояла палатка-иглу из серой пленки, к которой вел сделанный из такой же пленки короткий туннель. Лишь когда изнутри вышел человек в комбинезоне химзащиты, удалось оценить размеры конструкции — в самой высокой точке высота палатки составляла около семи метров.

Кинга едва не подпрыгнула, когда в ее сумочке зазвонил телефон, и начала нервно в ней копаться. Мареку хотелось ее придушить. Если бы не шум работающих агрегатов и крики спасателей, их наверняка кто-нибудь услышал бы.

— Ромек?! — бросила она в трубку.