Голос Лема

Почему именно «Кацушима Индастриз» должен быть признан в качестве земного управляющего the once and future Lem? Поскольку — доказывали японские юристы — все другие актуальные реализации Лема далеки от «идеи Лема»: замусоренные, искривленные, дополненные искажающими суть личности случайными чертами, лишенные ряда необходимых черт. А апокриф Лема, «живущий» в проекте ЕВРОПА-1900,— концентрат лемоподобия: наименьшее отклонение от прототипа влечет за собой, согласно математике нелинейных процессов, чудовищное отражение во всей имитации.

«Шмидт, Шмидт и Дзюбек» отбрасывают вышеприведенное рассуждение. Откуда взялась уверенность, что Станислав Лем, который родился 12 сентября 1921 года во Львове и умер 27 марта 2006 года в Кракове, по сути был севрским эталоном лемоподобия? Только потому, что он отразился в биологической форме, а не цифровой? Это же чистый расизм! Только узнав ВСЕ произведения ВСЕХ апокрифов Лема, мы сможем определить в пространстве смыслов n-размерную глыбу, содержащую ключевые инварианты «творчества Станислава Лема». Все ее контуры, делаемые, например, согласно правилам из «Истории бит-литературы», охватят смыслы и одержимости, присущие только конкретной реализации Лема (быть может, как раз наименее правдоподобной), а не «идеального Лема».

ТКО в своей книге выступают на стороне краковско-венского пост-Лема. Рецензент, однако, чувствует себя обязанным заметить, что принятие идеалистического толкования авторского права быстро сделало бы невыгодным инвестирование в промышленность, опирающееся на инновации и технологические переустройства. Право не должно представлять лишь отражения абстрактного порядка вещей, а должно быть эффективным модератором в игре реальных, меняющихся со временем и противоречивых интересов, потребностей, необходимостей. В то же время, если согласиться с ТКО, патенты на все возможные для человеческого воображения изобретения окончательно попали бы в несколько десятков этих самых образцовых (основанных на источниках) когнитивных сеток. Эргономия творческих процессов позволяет довольно точно рассчитать типологию гения. «Идеальный Лем» размещается, несомненно, по соседству с одним из этих образцов. Однако в этой нише до него были другие, такие как да Винчи и Бэкон. Из некоторых источников известно, что апокрифологи из Стэнфорда над ними уже работают.

Книги, спущенные с поводка

Впрочем, у «Кацушима Индастриз» другие проблемы. ЕВРОПА-1900 подвергается во много раз более серьезным испытаниям. Повторяются атаки хакеров. Многие известные люди, апокрифы которых в ЕВРОПЕ-1900 переживают прошлое, резко отличающееся от известного из их авторизированных биографий, обвиняют «Кацушима Индастриз» в диффамации. Нередко различия касаются поступков не только позорящих, а просто криминальных. Апокрифы многих публичных деятелей «открыли» в ЕВРОПЕ-1900 на глазах у всего мира насилие, воровство и даже убийства, совершенные (если совершенные) в молодости уважаемыми сегодня старцами, одновременно с математической беспощадностью показывая, как именно из таких поступков следуют незаурядные черты корифеев науки или государственных деятелей. Как защититься от подобной клеветы? Если нет свидетеля, никто не знает, что ты делаешь, а в ЕВРОПЕ-1900 ты можешь наблюдать свой апокриф в любую секунду его жизни с момента рождения, и даже в лоне матери. А сам ты после семидесяти лет можешь ли довериться своей памяти в том, что сделал или не сделал в конкретное июльское утро собственного детства? Ответом на неуверенность будет еще большая неуверенность.

Поэтому множатся иски о нарушении права личности и т. п. Японская концепция суперимитации кажется очень подозрительной. В чем должно убеждать финальное соответствие ЕВРОПЫ-1900 реальности? В сегодняшний день из вчерашнего ведет больше дорог, чем одна. А конструируя образ Европы в 1900 году, японские программисты тоже должны были опираться на отчеты из вторых и третьих рук, соответствие которых «настоящей» истории нельзя проверить. Биографии живущих современников не являются до конца правдивыми, ни, тем более, биографии и рассказы личностей прошлого века, послужившие основой имитации. Как следствие, ЕВРОПА-1900 проходит очередные ревизии и реконструкции, всегда согласованные с историческими данными, а потому становясь всегда немного иной. Вместе с ней меняется нераздельно погруженный в систему и эпоху апокриф Станислава Лема.

Последняя стабильная версия, 3.4076.2.01, которую ТКО не успели оговорить в своих «апокрифах», тоже вызывает сомнения. Японский пост-Лем закончил «Астронавтов» несколькими месяцами позже, чем в действительности; в его «Эдеме» облученный двутел не умирает, покинув планету, а решает на ней остаться; в «Звездных дневниках» не хватает «Путешествия третьего» и «Путешествия семнадцатого», а «Рукопись, найденная в ванне» имеет странное вступление о бумажном вирусе. Более того, пост-Лем в ЕВРОПЕ-1900 вообще не написал известного «Письма с Ганимеда» (он в это время работает над каким-то киносценарием).