Голос Лема

Так я обошел весь корабль и вернулся в каюту, откуда началось мое путешествие. Шуму я не нашел. Уставший, я лег на постель, где очнулся несколько часов назад. Именно там я заснул в первый день, а затем засыпал и просыпался каждый следующий. Хотя можно ли говорить о днях? Время шло, не заботясь о делении на части, а я продолжал ходить, наблюдать, дотрагиваться, спать… От раны в груди почти не осталось следа, лишь темный шрам. Когда я обводил пальцем его неровные края, во мне просыпалось неясное воспоминание о боли и чем-то еще, от чего меня бросало в дрожь.

Шума так и не появилась.

Я представлял себе, что она на соседнем корабле. В следующем — Уилл, а в том, что дальше, — Боб, оба живые и здоровые. Но, честно говоря, близнецы не очень меня интересовали. Я предпочитал думать о Шуме. Повернувшись к стене каюты, пытался пронзить взглядом и ее, и холодную пустоту за ней, и еще одну стену… но в конце концов воображение меня подводило.

Я видел лишь эскадру кораблей — белых блестящих коконов без каких-либо отверстий, которые мчались сквозь галактики, все дальше удаляясь от Млечного Пути.

Януш Цыран СОЛНЦЕ КОРОЛЬ ( пер. Сергея Легезы )

Когда же они в одиночестве усаживаются завтракать и их обслуживают выряженные в ливреи индейцы, перед лицом прекрасного вида, что открывается с высоты замка на парк и бьющие в нем светлые струи фонтанов, Бертран, глядя то на эту роскошь, то снова на далекую полосу зеленых джунглей, окружающих владения, просто не решается спросить дядю о чем-либо и, выслушивая его мягкие поучения, начинает именовать дядю «Ваше Величество».[4]

Абсолютная пустота: Альфред Целлерманн. Группенфюрер Луи XVI

Паскаль захлопнул за собой дверь и панически обвел взглядом комнату. Большая кровать с балдахином. Рядом шкаф. На другой стене полки, заставленные книгами. В углу небольшой стол с глобусом, стул. Он подхватил его, приставил к двери, блокируя спинкой ручку.

— Вот я тебя и поймала! — Из коридора донесся триумфальный крик Альбертины.

В стекло высокого окна стукнулась разноцветная птица и исчезла в потоках света. «Разбить стекло не удастся», — подумал Паскаль. Кто-то снаружи дернул за ручку. Он словно ошпаренный отскочил от двери и нырнул под кровать. Заполз под самую стену.

— Открывай немедленно! — Мадемуазель издала высокий, писклявый звук, полный раздражения.

Паскаль сунул голову в шкаф. Это ничего не даст. Внутренности шкафа сами были ловушкой. Топот нескольких пар ног в коридоре, грохот почти слаженного удара нескольких тел в створки дверей.

Левую щеку мальчика овеял слабый поток холодного воздуха. Тот выходил из квадратного, в мелкую дырочку пластыря, отстающего от стены. Паскаль ухватился за него, дернул. Группка шумящих в коридоре на сей раз ударила в двери почти с идеальной синхронностью. Стул отскочил на середину комнаты.

— Отодвинься, прошу! — шепнул он, изо всех сил потянув закругленный край плиты.

Та вздрогнула, а потом свернулась, как сухой лист, открывая темный туннель, дохнувший холодом. Паскаль молниеносно развернулся и задом вполз туда. Двери с треском распахнулись, и в комнату ворвалась Альбертина. Сделала несколько быстрых шагов и остановилась. Он видел ее голубые замшевые ботинки и белые чулки.

Пластырь развернулся и прикрыл отверстие. Парень вглядывался в пространство, видное между низом кровати и паркетом сквозь дырочки в сделавшемся неподвижным покрытии. Альбертина взобралась на кровать, несколько раз подпрыгнула на ней, как на трамплине, а потом рухнула и захихикала.

— Прекрасное место, не так ли, Паскаль? Ты от меня уже не сбежишь. Я знаю, что ты здесь. Позволь мне миг-другой помечтать о том, какое у тебя будет лицо, когда мы раскинемся на этой кровати, а я поймаю твоего птенчика.

Приятельницы мадемуазель, медленно наполнявшие комнату, рассмеялись.

— Я хочу услышать твой сладкий голосок, Паскаль! — похотливо сказала Альбертина и соскочила на пол.

Наклонилась и заглянула под кровать. Мальчик отполз в глубь туннеля.

— Ищите его! — Девочка запищала от злости и сама вползла под кровать. Заглянула за шкаф, понюхала воздух и заорала. Ее подруги стучали дверьми шкафа и с шумом сбрасывали с полок книги.

— Его нигде нет!

Мадемуазель миг-другой смотрела на покрытие, и Паскаль бесшумно отодвинулся еще на несколько сантиметров вглубь.

Она отвернулась, глядя в сторону дверей. Ее подруги с писком выбежали. Альбертина выползла из-под кровати и отправилась за ними, громко шипя от неудовольствия.